— Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь…
Да нахрен вам этот енот?! Про него же ничего неизвестно! Это
просто бочка с жиром, обшитая мехом, он только и делает, что жрёт!
С какой целью вы готовы угрохать такую сумму на него?!
— Сорок! — рявкнул я на весь зал.
— Сорок один! — крикнул кто-то.
— Сорок два! — раздалось с балкона.
— Сорок три! — раздалось с другого балкона.
— Пятьдесят! — уже не выдержал я. Херовый из меня, конечно,
игрок в торгах, но я хотел перебить так, чтобы ни у кого не
возникло желания выкупить его обрат…
— Сто тысяч, — раздался спокойный женский голос с балкона прямо
надо мной. — Мне кажется, этот енот более ценен, чем кажется. Или
же будет радовать глаз собой.
И ты готова отдать за этого дармоеда сто штук?! Ах ты сука! Он
дармоед, но это мой дармоед!
— Сто десять!
— Сто пятьдесят.
Я полез в сумку, проверяя свои запасы.
— Сто семьдесят! — душа пустила кровавую слезу жлобства.
Кристаллов у меня было много. Помимо тех, что у меня были и так с
пещеры, Сянцзян подсыпала ещё немного сверху, за что я был ей
благодарен. И сейчас я выпускал весь свой запас на… на того
дебила…
Но это был мой дебил!
— Двести.
Кха-кха… моё сердце… моё сраное сердце… я сейчас сдохну… я
спускаю всё! ВСЁ!!! Все сбережения, что могли бы пригодиться в
пути!
— Двести десять… — простонал я.
— Двести пятьдесят.
Кажется, что меня сейчас размажут…
Я ещё раз проверил свои запасы, понимая, что далеко так не
уплыву.
— Двести восемьдесят, — выдохнул я.
У меня больше не было.
Мне докинули сто сорок тысяч, и больше у меня банально ничего не
было.
— Триста тысяч, — голос женщины сверху был невозмутим.
Окей… ладно…
— Пилюли лечения поверх, — сказал я, чувствуя себя круглым
идиотом. Здесь ставят деньги, но никак не вещи, однако… однако я
должен. Должен выкупить этого пушистого обмудка, чтобы ему
просадить пендаля за то, что он оказался таким неаккуратным.
— У нас ставятся только духовные камни. Если у вас нет духовных
камней…
— Даже если это пилюли мгновенного лечения, которые могут
затянуть самые страшные и смертельные раны за несколько секунд и
которые очень сложно достать? — спросил я.
По залу пробежал шумок. Все смотрели на меня, и несмотря на то,
что ощущения были как у последнего клоуна в несмешной шутке, когда
люди готовы забросать меня помидорами, я пытался выглядеть
гордо.