– Да, совсем отличается активность, –
донёсся голос Нюшки из кабинета, я теперь не видел её из-за шлема и
высокого борта вирт-кокона.
Сидит где-нибудь перед монитором,
наверное.
– Ну, ещё бы, это же игрок! –
довольно сказал Теодор. Его я тоже теперь не видел.
Я понял, что они стандартное забрало
от вирт-кокона приладили к какому-то совсем левому шлему, и теперь
всю эту конструкцию мне надо было приладить на голове так, чтоб
было удобно. Вот уж действительно, колхозаны.
– Давай, попробуй стандартные
настройки…
– Уже ввела, но тут рассинхрон.
– Попробуй коэффициент
«вернувшихся».
– Ага.
Картинка в экране напоминала какой-то
звёздный калейдоскоп, и совершенно не походила на загрузку игры. Я
приподнял шлем, поглядывая на мозговой сканер под ногами.
Точно ничего не будет из-за капли
крови?
– Александр, прошу, сидите спокойно.
Иннокентий, ты почему здесь? Ты смотришь за дверью?
– Я её запер, Теодор Богданович.
– Ты… что?
– Ну, там стучали.
– Чего-о-о?! Ты чего молчал?!
И тут же раздался далёкий и
настойчивый стук из коридора.
– А-а-а, чёрт возьми, работаем,
работаем! – нервно заорал Теодор.
– Не идёт синхрон! – голос Нюши, – А
Марс у нас сейчас на какой стороне?
– Да при чём тут это?! Давай,
следующий набор… Александр, расслабься! Попробуй заснуть!
Я поёрзал жилистыми булками по
жёсткой доске, чувствуя, как впиваются одинокие занозы. Заснуть?
Они издеваются?
– Рассинхрон…
– Да чёрт возьми! Следующий
набор!
Стук повторился, затем мощный удар, и
послышался дребезг устоявшей двери. Даже не помню, она там какая
была? Деревянная или железная?
– Иннокентий, закрывай кабинет!
Я нервничал, и совершенно машинально
кинул ладонь на контроллер. Было страшно и жутко неудобно, но,
когда пальцы коснулись таких знакомых кнопок, я чуть
успокоился.
Вот так вот, Саня…
Передо мной пронеслись некоторые
моменты из жизни, пропитанной борьбой с отцом. Точнее, с его
взглядом на то, какая должна быть моя жизнь.
Сюда не ходи, это не делай, это не
говори, с этой не встречайся. При этом у него была практически
неограниченная власть.
Вообще, он меня любил, конечно, но у
него был бзик на моей безопасности. Это всё равно, что пытаться
сделать меня пловцом, при этом запретить заходить в воду.
Сын военного – это, конечно же,
заявка на то, что я должен продолжать его дело. И я хотел, вот
только не вытерпел вечное ощущение, когда тебя вокруг все
ненавидят, и при этом половина подлизывает…