Это на диване дома легко смотреть,
как герои… Да чего мне этот диван в башку лезет?!
– Сними ты с него мешок, Дмитрич. Нам
же его вербовать, а не колоть.
Вербовать?
Я кручу головой, пытаясь определить,
где находится второй собеседник.
– Слушайте, – кое-как выдавил я, – А
представиться? У меня всё-таки есть права…
Я захлопываю рот, потому что меня
оборвали.
Нет, не эти два утырка. В мой мир,
состоящий из просвечивающей ткани и голосов, врываются ещё звуки.
И, кажется, это стоны.
Нет, не сладко-дебильные стоны моих
соседей, доморощенных секс-гигантов. Сейчас я слышу крики боли, и
звуки ударов чего-то тупого по чему-то мягкому… Впрочем, от криков
моих озабоченных соседей это и вправду мало чем отличалось, да и
шлёпались они ненамного тише.
Так, спокойно, Саня. Мучительные
стоны и всхлипы слышатся не в этой комнате, они за стеной.
Ох, надеюсь, это всё же колют, а не
вербуют. Я резко мотнул головой, уставившись на жёлтый свет перед
собой. Надеюсь, эти уроды помнят, что меня вербовать, а не
колоть?!
– Слушай, Серёга, дуй в соседний
кабинет, чего-то майор сегодня разошёлся. Мне в прошлый раз хватило
бумажек заполнять, когда он того беднягу поломал, который
представиться требовал.
– Ладно, Дмитрич. Ты сам тут, смотри,
не увлекись, как в тот раз.
Хлопнула дверь.
Я со смятыми чувствами уставился
вслед источнику шума. Так, ладно, со знакомством можно и
повременить… Мне совсем не хотелось испытать на себе, как этот
грёбаный Дмитрич в прошлый раз увлёкся.
У меня из моего опыта общения с
органами правопорядка только одна нехорошая история – это когда я
подрался в вирт-клубе. Там оказался один придурок из клана
конкурентов, и пошло, поехало.
Я прекрасно помнил, как мы одной
толпой сидели у местного участкового. И почему-то боялись не
проблем с законом, а чтоб админы в «патрике» не узнали. Вот ведь
балбесы были…
Мешок вдруг слетел вверх, позволив
дурацкому жёлтому свету меня ослепить.
Железный стол, весь исцарапанный и
потёртый. Лежат мои мобила и ключи, с прицепленным увесистым
брелком в виде геральдического щита. Ну да, больше при мне ничего и
не было.
Я стиснул зубы – вот же сволочи, на
телефоне экран разбили!
Лампа на столе нагло светила мне в
глаза. Старая, с нитью накаливания за мутно-грязным стеклом.
Я не могу рассмотреть того, кто меня
допрашивает. Его силуэт двигается за клубами дыма, вползающими
табачной вонью в мой ослепительно жёлтый мир.