Одним из моих увлечений юности, было бисероплетение и вязание всяких фенечек из разноцветных ниток. Здесь нам преподавали вязание на спицах, так как мы можем в будущем служить в высшем обществе, а рукодельничать должна уметь каждая уважающая себя аристократка. С этих уроков мы натаскали всяких ниток и бусинок. Вечерами я плела браслеты, а Аля, которая могла любого уговорить на все, что хочешь, талант прямо, отдавала их нашей кухарке Райне. Женщина сердобольная и совестливая, хорошо еще надзирательница не прознала, Райна сдавала на продажу наши рукоделия в лавку, где жила. На удивление всё хорошо продавалось. Может, из-за того, что это было необычное для этих мест рукоделие, может, еще что-то. Мы не рассчитывали обогатиться и понимали, что кто-нибудь скоро перебьет нашу работу, но собрать немного денег получилось.
Когда нас вывели на очередную прогулку, мы сбежали. Была прохладная погода, и мы смогли натянуть на себя несколько платьев, а под жакетами было не так видно, что мы резко прибавили в весе. Потом на трясущихся ногах неслись по улочкам поселка до ближайшей станции дилижансов, купили самый дешевый билет, и тряслись несколько часов до столицы.
Про комнату узнали все от той же Райны. Купили газету, и по объявлениям нашли самую дешевую комнату на два дня. Столько дней было до набора в архивариусы. Мы молились, чтобы Алена не сразу кинулась искать нас в городе. Пока облазят леса и парки, пока поймут куда мы сбежали и пока оповестят власти, мы надеялись уже быть пристроенными. В этот долгожданный день Аля вдруг решила забежать в храм к богине, она и на земле была верующая, а тут, как говорится, богиня реальная. Поэтому я вышла немного позже и шла к комплексу зданий академии почти полчаса.
И все получилось. И теперь мы стоим обе в белых балахонах, которые выдали нам сразу после речи ключника, и не верим своему счастью. Будущим архивариусам дали несколько дней на улаживание своих дел, а потом учеба и работа.
Но в квартирке, где собирались устроить междусобойчик и отметить поступление сидела ниера Алёна. Что-то говорить было не нужно, она и так все поняла. Молча достала из своего коричневого ридикюля два пергамента, и протянула к нам руку. Я была на взводе и собиралась бежать. При любом случае, назад в пансион не вернусь и точка, но ниера Алёна усмехнулась: