– А зачем запирать, верно? – Зарецкий будто прочитал мысли
напарника. – Мертвые никуда не сбегут. А живые сюда торопиться не
будут. – И потянул на себя ручку.
В приемной морга было тихо, лишь люминесцентные лампы,
перемигиваясь, издавали едва слышное гудение. Пахло спиртом.
– Мертвая тишина, – таинственно прошелестел Антон и привычно
направился к одной из дверей.
Волков, стараясь не топать, поспешил следом.
– А мы разве не должны сообщить вашему человеку, что хотим
осмотреть труп? – поинтересовался он.
Зарецкий обернулся. Кинул через плечо:
– Должны, не должны... Не будь ты таким правильным! Раздражаешь.
– И, толкнув выкрашенную белой краской облупившуюся деревянную
дверь, переступил через порог.
Макс, из коридора почувствовав тошнотворные ароматы хлороформа,
дезинфекции и разлагающейся плоти, проследовал за ним.
Первое, что бросилось ему в глаза – длинный, встроенный в стену
шкаф с закрытыми выдвижными ячейками – холодильная камера.
Параллельно шкафу стояла дюжина пустых тележек, а посередине
комнаты – под мощной напольной лампой на длинной ножке –
расположился обрамленный кафелем секционный стол для вскрытия. На
столе – тело под простыней.
– По-видимому, наша клиентка. – Антон, щелкнув выключателем,
подошел к столу и слегка приподнял простынь, внимательно
разглядывая покойницу. – Точно, она.
Нисколько не смущаясь, он оголил девушку до пупка и положил
ладонь на бледный лоб. Жестом подозвал Волкова:
– Чего встал? Давай, стандартная процедура дублирования дара. –
И добавил со смешком: – Я не Соня, объяснять ничего не буду. Сам
все знаешь.
Макс кивнул. Зажав в кулаке оберег Велеса, взял напарника за
руку. Почувствовал, как по пальцам бегут едва ощутимые разряды
тока.
Голова Волкова налилась раскаленным свинцом.
Свинец тяжелой наковальней давил на затылок, острыми гвоздями
разрывал виски, пульсирующей резью выжимал из черепа глаза.
Стараясь не заорать, ведьмак физически чувствовал, как замерло
время, как пропали звуки. Лишь в углу комнаты, глухо ударяясь о дно
эмалированной раковины, из протекающего крана равномерно капала
вода. И это «кап, кап, кап» стало единственным, что позволило Максу
перетерпеть и не отпустить руку Антона.
Боль отступила. Не веря своему счастью, Волков облегченно
выдохнул. И только сейчас – краем глаза – заметил, что шея, плечи,
руки и живот мертвой девушки порозовели, а щеки – зарумянились.