Но далеко не уехали.
На выезде со двора, когда до Литейного проспекта оставалось
метра три, в узкую арку, где двум автомобилям разъехаться было
нереально, завернула тонированная заниженная «девятка» с орущим на
весь Питер хардбасом. Практически уткнувшись «мордой» в ведьмачью
«Газель», «тазик» загудел, требуя уступить дорогу.
– Что за наглость? Ему пару метров нужно сдать, а мне задом
обратно во двор пятиться! – Поздняков тоже нажал на клаксон и
показал рукой: «Давай назад, дай выехать!»
Но водитель тонированного представителя отечественного автопрома
был иного мнения и двигаться с места не собирался.
– Это тот неадекватный товарищ с первого этажа? – Зарецкий
выглянул из-за плеча Николая. – Рудик, вроде?
– Ага. Он самый.
Передняя пассажирская дверь «тазика» распахнулась, и из машины
вылез долговязый горец в спортивном костюме с надписью
«Russia». Вразвалочку подойдя к «Газели», постучал в
окошко.
Николай закрутил ручку, опуская стекло. Проговорил в
образовавшуюся щель:
– Сдайте назад. Не видите – у меня приоритет?
– Э, какой прыорытэт! – зычно возмутился горец. – Ты не выдышь,
Рудык эдет? У Рудыка прыорытэт по всэй дороге! Дай назад, а то
Рудык злица будэт!
Зарецкий, которому не хотелось смотреть на «злого Рудика»,
легонько хлопнул Николая по плечу:
– Давай уступим, а? Дольше простоим с этими разбирательствами! А
нас Каркушич ждет.
– Черт с вами! – разозлился Поздняков и закрутил оконную ручку в
противоположном направлении. – Чертов Рудик, понакупают говна, а
спеси...
– Подожди, Ник. – Романова на полуслове заткнула
распереживавшегося Николая. – Сейчас поедем.
– Что ты задумала?
– Проучить нахала!
Она подняла согнутую в локте руку – так, чтобы открытая ладонь
оказалась обращена к небу. Пальцами другой руки начертила в воздухе
рунические символы. На мгновение вспыхнув, руны погасли.
В открытой ладони пиромантки заплясали крошечные огоньки. Резко
сжав кулак, она выбросила руку вперед, вместе с быстрым движением
раскрывая ладонь в направлении «ведра».
Капот «тазика» задымился, а на асфальте перед ним вспыхнуло
высокое, до верха арки, пламя.
– Ох ты ж... – изумленно выругался Макс.
Из «девятки» раздался истошный вопль, похожий на крик чайки в
период спаривания, и отечественный драндулет, пытаясь уйти из «зоны
поражения», резко сдал назад. Но огонь двинулся следом.