Мы остановились с Арчи у крыльца, я открыла дверь
машины, выпуская его на улицу, и вышла сама, осматриваясь вокруг.
Мне здесь уже нравилось, и то, что я тут одна, меня нисколько не
пугало, ведь у меня есть Арчи, да и усадьба на сигнализации, как
было указано в документах. Я обошла дом. Конечно, это была усадьба,
а не просто дом в деревне. Сзади был большой сад, который спускался
прямо к озеру. Все белое-белое, даже резало глаза от снега, что
искрился на солнце, как моя подвеска, которую подарил Влад. Немного
в стороне я заметила еще какую-то постройку, сарай и гараж.
Вернувшись с Арчи к машине, я решила оставить ее пока здесь, так
как надо было выгрузить вещи, которые мы привезли с собой.
Нагруженная пакетами, я открыла дверь и вошла в
переднюю.
Дом встречал холлом с высокими потолками и полом из
серой гранитной плитки. Наверх вела лестница со ступенями из белого
мрамора. Из холла выходило два коридора по левую и правую сторону,
один вел в большую в гостиную с камином, второй – на кухню, санузел
и кладовую с котельной. Наверху, насколько я помню, было три
спальни. Арчи, заливаясь громким лаем, неуклюже побежал в гостиную,
цокая когтями по плитке. Я сбросила куртку на банкетку у входа, и
тоже пошла за ним, включая везде свет.
В доме было тепло, уютно. Окна в коридорах были
большими, закрытыми легким, в изящных складках белым тюлем. Коридор
заканчивался двойными стеклянными, с обрешеткой светлого дерева
дверями, которые были гостеприимно распахнуты. Бабуля обожала стиль
прованс, и я тоже. Мягкого серого оттенка стены, светлое дерево на
полу, огромный нежно-голубой ковёр во всю гостиную, диванчики,
обитые серой плотной шерстью. Голубые шторы и лёгкий белый тюль.
Два огромных окна с видом на сад за домом. Два кресла у камина, на
одном – забытый клетчатый плед.
Я подошла к фотографиям, что висели над камином в
белых рамках. Здесь были я, мама, мы все, Влад, дедуля, какие-то
знакомые бабули. Она очень любила общение и часто здесь было много
гостей. Я почти перестала сюда приезжать, но после того как пошла в
школу, особенно ближе к старшим классам, совсем перестала здесь
бывать. Бабуля сама приезжала к нам. Летом родители отправляли нас
с братом в какой-нибудь заграничный лагерь на море, а зимой мы и
так часто видели бабулю. Она была очень красивой женщиной, даже в
старости – стройная, с идеальным маникюром и ухоженными волосами. В
деньгах она не нуждалась. Мы никогда не спрашивали, откуда они у
неё, но она всегда была идеально одета и выглядела молодо и
элегантно. Дедуля был из военных и умер уже давно, когда я была
маленькая, по-моему, что-то с сердцем. После его смерти бабушка
жила здесь одна и всё время была чем-то занята, мы толком не знали,
чем она занимается. Родители, когда приезжали, обязательно, ездили
к ней. Последние два года бабуля болела, и мама забрала ее к себе в
Лондон, там она и умерла, я не успела ее увидеть. Арчи заливался
лаем у кресла, что стояло у камина. Потом странно затих и завилял
хвостом. Меня это немного напугало, но я быстро отвлеклась, так как
надо было раскладывать продукты и вещи и подготовить нам
комнату.