– Я ее не трогал, – донесся голос из фойе. – Спроси ее, я не трогал!
– Тебе лучше? – он выбросил салфетку и присел передо мной на корточки, обхватывая бедра крупными руками. Я нащупала его пальцы и сжала. Когда мы пришли домой, он вымыл руки, но под ногтями осталась кровь.
– Ты должен со мной поговорить! На меня покушались!
Игнорируя брата, он смотрел мне в глаза. Спокойный, словно его не огорчил испорченный вечер. У мужа был взгляд матерого волка: пустой, недоверчивый, безразличный. Почти без эмоций. Некоторых людей пустота в глазах пугает, но не меня – я его таким полюбила. Такой взгляд появляется у тех, кто прошел тяжелые испытания.
У нас не идеальные отношения.
Иногда, когда я думала о них, они напоминали жестокие игры кошки с птицей, случайно залетевшей в окно. Я досталась ему замученной, искалеченной, почти убитой. Эмиль меня выходил, но были времена, когда и сам был жесток со мной. Мне трудно быть счастливой – труднее, чем остальным. Прошлое своих жертв не отпускает. Чтобы вернуться к жизни, нужно быть сильным человеком, а в маленькой Дине не было сил. Они были у Эмиля: он щедро поделился со мной жизнью, а я отплатила преданностью.
По глазам мужа я поняла, что если скажу о ребенке, он убьет брата.
– Я тебя люблю, – прошептала я.
Эмиль поднялся и вышел в коридор, сунув в карманы руки. Пиджак на спине сморщился, подметки ботинок тихо стучали по паркету. На одном я заметила кровь.
Не говоря ни слова, он обошел брата с пресыщенно-презрительным видом.
– Так что, ты помощи приехал просить? Почему бы нет, – он наморщил лоб, – теперь, когда я на коне. Когда помощь была нужна мне, кто мне помог, Феликс?
Тот поднял голову и уставился на него неподвижными темными глазами. В них была дикая ненависть и непокорность.
– Убили Алю, мою жену, – жестким, полным металла голосом отчеканил он и уронил бритую голову. – На меня покушались, а погибла она! По приказу Бестужева – из-за тебя, Эмиль! Я пытался к тебе пробиться, предупредить, а ты что сказал сделать – избить меня и выгнать!
Взгляд мужа стал недоверчивым.
– Когда?
– Позавчера.
– Ты же работал на Бестужева, – нахмурился Эмиль.
Лицо Феликса было горьким и разочарованным.
– Работал, – он зло усмехнулся, показав окровавленные зубы. – Пока твой новый партнер не отжал у него последнюю партию товара. Когда старик узнал, что он завязан с тобой, я чуть не получил пулю в голову. Воронцов не сказал тебе главного. Во время налета погиб его единственный сын, Сашка Бестужев, слышал о нем?