— И что я буду делать с украшениями в этой глуши? Ты совсем тупая?! — девушка явно не была настроена на мирные переговоры. — Да и откуда у такой оборванки украшения? Не первый раз воровством промышляешь, видимо.
— Я не оборванка! — возмущение от подобного предположения пересилило страх. — И да будет тебе известно, на территории империи есть презумпция невиновности — никого нельзя обвинить в преступлении, пока оно не доказано.
— Умничать вздумала?
Неизвестно, чем бы закончилась эта перебранка, но в этот момент из-за деревьев вышла Лунь. Серебристый пегас в полумраке леса выглядел как призрак. Девушка завороженно смотрела на неё, не в силах отвести от зверя взгляд, руки опустились, стрела упала в траву.
— Ты зачем вышла?! — Сильфия испуганно подбежала к Лунь, пытаясь оттолкнуть её обратно за деревья. — Я же сказала спрятаться. Да что за самовольное животное!
Проще было толкать скалу. Лунь уверенно шла к дому. По пути она зацепила копытом какую-то неприметную верёвку, отчего вокруг дома снова что-то задребезжало. Лунь вскинула голову, раздраженно водя ушами из стороны в сторону — звук ей явно не нравился. Она пару раз взмахнула крыльями, разгоняя ветер, отчего дребезжание стало ещё громче.
— Это что, настоящий магический зверь?! Ты что — княжна?
— Нет! То есть не совсем… — Сильфия подбежала к девушке, в отчаянии хватая её за руки. — Прошу тебя, умоляю, не выдавай нас никому. Он меня убьёт, если поймает!
— Кто убьёт?
Вместо ответа прозвучало утробное урчание в животе. Лучница сдавленно хихикнула, а затем, ничуть не стесняясь, засмеялась в голос. Сильфия почувствовала, как краснеют от стыда щёки, и надеялась, что это не слишком заметно в темноте.
— Пошли, не княжна, покормлю тебя и расскажешь, почему тебя хотят убить, — лучница первая прошла на крыльцо и остановилась возле двери. — Ты идёшь?
— А… Да, благодарю за гостеприимство.
Сильфия быстро прошла вслед за девушкой, останавливаясь на крыльце и боязливо заглядывая внутрь. Судя по всему, кроме этой грубой девицы здесь никто не жил, но лишняя осторожность не помешает. Верить в чужую доброту и бескорыстие для неё могло быть слишком опасно, и всё же дом манил её обещанием тепла и горячей еды.
— Конь пусть во дворе останется, на такую громадину не хватит места, — девушка первая зашла внутрь.