или ипекакуаны
[2].
– А собаки это едят, – с удивлением говорил Владимир. – И нос себе не затыкают ничем. Странно.
Впрочем, кроме запаха, существовал еще и вкус. Он хотя бы не вызывал тошноты, по крайней мере у Волка (как он сам прокомментировал, «едал я вещи и похуже в студенческие годы»), но и удовольствия не доставлял ровным счетом никакого.
Волк похудел, что хорошо было заметно Красной Шапочке, но не зрителям, поскольку шерсть Серова-Залесского скрывала худобу, но главное – он стал каким-то унылым, словно у него украли всю его жизнерадостность. И Красной Шапочке это совершенно не нравилось.
А еще вчера случилось небывалое. Укладываясь спать в общую постель, Красная Шапочка не ощутила ответной реакции со стороны Волка на ее обнимания и поглаживания плеч и живота.
– Меня мутит как-то неприятно, – с тоской объяснил Владимир и целый час извинялся и ворочался с боку на бок.
Вот тогда Оленька заверила Волка, что именно сегодня она сама не может заниматься любовью, но для себя решила укрепить рацион приятеля овощными салатами. А тот, встряхнувшись и нацепив профессиональную улыбку, продолжал мучить свой желудок и настроение…
– Как вы можете видеть, сегодня у нас на обед, – Волк покрутил перед камерой опустошенной банкой, – гуляш из тунца и лосося. Не стоит удивляться, рыба для собак не менее полезна, чем мясо, а, например, аляскинские ездовые лайки только лососиной и питаются и при этом проявляют просто чудеса выносливости, ведь им приходится быстро транспортировать тяжелые грузы по льду и снегу, перевозить людей с приличной скоростью и все это в крайне неблагоприятном климате. Тунец с лососем у меня в меню не впервые. На той неделе я его уже ел, хотя широчайший ассортимент продукции фирмы «Хастле Ротемит» позволяет в течение месяца не повторять одну и ту же пищу дважды… – Волк сделал паузу, потом вздохнул. – Потому что все равно их, похоже, делают из одного и того же гудрона.
– Ну, Вовчик, – Красная Шапочка успела остановить запись еще до того, как Серов-Залесский извлек из глубины собственного интеллекта свое огромное и выпирающее чувство юмора. – Так мы с тобой никогда не закончим!
– Ничего не могу поделать с собой, – смущенно ответил Волк. – Должен же я как-то компенсировать себе моральные страдания от поглощения этой малоудобоваримой субстанции? – Он махнул лапой и тяжело вздохнул: – Продолжаем!