Не менее важно следить за однородностью звучания: если первая нота взята ярко, вторая не должна отличаться, пение должно быть слитным, без провалов и выкриков (за исключением отдельных редких случаев, когда того требует драматическая задача).
Можно сказать, что научиться самостоятельно и постоянно контролировать качество своего звука есть первая заповедь певца.
Не кричать и не гримасничать
Мазетти рекомендовал начинающим избегать высоких нот, начинать осваивать вокальную технику на среднем диапазоне, и лишь после усвоения ключевых навыков начинать постепенное движение вниз и вверх – с особой осторожностью. Красоте пения следует учиться довольно долго, без желания прорваться к заветной верхней ноте любой ценой. Эксперименты могут закончиться усталостью голоса и даже его потерей.
Частой проблемой становится то, что для достижения технической задачи ученик активно подключает мышцы лица, кривит рот, попросту – гримасничает. Если этот момент упустить, дурная привычка получит мышечное закрепление. Исполнение музыкального произведения с перекошенным лицом трудно назвать эстетичным. Поэтому крайне важно, чтобы педагог твердо и последовательно пресекал задействование мышц лица при вокальных занятиях, Мазетти же рекомендовал иметь в вокальном классе зеркало, чтобы ученик мог следить за собственным выражением лица при исполнении упражнений.
Каждый случай напряжения для увеличения силы голоса идет в ущерб голосовому аппарату. Кто кричит, тот голос погубит. Особенно вредно форсировать звук на высоких нотах. Крик возникает при неправильном пении. На крик срывается вокалист, не освоивший практику пения на опоре и зевке. У некоторых певцов при громком пении на forte меняется тембр. При достижении вокального мастерства при такой особенности исполнитель сам выбирает, как звучать, делая менее громкое исполнение необыкновенным, шедевральным, как, к примеру, Монтсеррат Кабалье[95] – почти все она исполняет через зевок и меццо-форте (умеренно громко). Поэтому ей больше удавались роли в операх бельканто, чем Верди и веризм.
Помню, когда я училась в Гнесинке, она приехала в Москву с Ла Скала, они с Доминго[96] пели «Норму»[97], я была на том спектакле. Москва сошла с ума, просто сошла с ума, она такое продемонстрировала этим подвешенным меццо-форте тоном – вся знаменитая «Casta Diva»