и Тоски из одноименной оперы Джакомо Пуччини. И для прослушивания у маэстро Караяна не было сделано ничего специального – эти же две арии. В них Люба раскрывала наиболее полно и свои артистические данные. Ария Амелии, довольно продолжительная, исполненная драматизма и сложная в музыкальном отношении, была выбрана для демонстрации вокальных возможностей: и диапазона, и выносливости голоса. Эти две арии весьма показательны: все сразу «читается».
Люба с прямой спиной спокойно выходит на кажущуюся бескрайней сцену. Яркий свет. Она улыбается, но волнение угадывается. Роберт уже хорошо знает ее. Сердце его бешено колотится. Он с трудом находит подходящее кресло где-то вдалеке от сцены среди почти трех тысяч пустых кресел легендарного зала, в котором проходит знаменитый на весь мир Зальцбургский музыкальный фестиваль. Там, далеко, на большой сцене стоит его невеста, будущая жена. Буквально накануне он сделал ей предложение, и она ответила согласием.
Следуя сдержанному кивку маэстро, как приглашению, Любовь Казарновская начинает петь.
Уверенно, прекрасно, так, так… Но что это? Караян поднимает руку… Это – тот самый финал, о котором их предупреждали? Тревога оказалась ложной, маэстро вызвал фотографа, тот стал быстро-быстро фиксировать выступление Любы. Роберт вздохнул с облегчением. Позже, когда они обсуждали этот момент, Люба призналась, что еле справилась с волной тревоги, когда увидела тот самый жест Караяна, но пианист продолжал играть, а она продолжала петь, потом спела и вторую арию. Маэстро слушал внимательно. По завершении пригласил подойти к нему. Не зная о коротком пути – по специальному мостику над оркестровой ямой, Люба ушла за кулисы, потом довольно долго возвращалась в зал через коридоры и холлы фестивального комплекса.
– Ну, где она наконец? – нетерпеливо выкрикнул фон Караян.
Она уже была рядом.
– Кто вас представляет?
Роберт подошел ближе и почтительно кивнул.
– Это хорошо, потому что я с Госконцертом[18] работать не буду. Как-то раз мне был нужен Рихтер[19], а они прислали другого человека и объяснили мне это тем, что Рихтер в тот момент не мог ко мне приехать, потому что он должен был выступать в гастрольном туре по Сибири. – Старик улыбнулся и повернулся к Любе:
– Вы любите «Реквием»[20] Верди?
– Маэстро, я обожаю эту музыку, я пела ее с разными дирижерами в Советском Союзе.