Из этого первобытного состояния постепенно начала выходить Россия, когда потомки призванных князей с их дружинами окончательно в ней водворились. Из безразличной массы населённых земель, мало-помалу, стала выделяться собственность княжеская, церковная и частная. Это новое отношение к земле не нарушало прежнего, фактического к ней отношения оседлых земледельцев. Право собственности не сталкивалось с бесспорным владением, ибо первое, так сказать, воздвигалось над вторым; оно более и более выяснялось в своих применениях, в формах дарения, обмена, отдачи в поместное владение и распространялось в ширину…
При этом, однако ж, ещё долго удерживались в разных местах остатки прежнего владения, признанного верховною властью под названием чёрных волостей, т. е. таких земель, которые не составляли ничьей личной собственности и которыми, по старине, владели водворённые на них жители.
Отношения вотчинников и помещиков к поселянам, которых они застали на земле, были весьма немногосложны: они ограничивались сборами разного рода и, обыкновенно, судом и расправою. Личная, весьма слабая зависимость поселян от вотчинников и помещиков истекала из зависимости поселян, как подданных, от представителей верховной власти и органов её – служилых людей. Как лично-свободные, крестьяне могли переходить с места на место; этого права у них никто не оспаривал; но мы не видим частых переходов, потому что не было поводов, не было крайней для них нужды покидать земли, которых никто у них не отнимал и в пользовании которыми никто их не тревожил.
Между тем усвоение земель подвигалось быстро, и поместная система развивалась в широких размерах. Иначе и быть не могло в те времена, когда раздача земель, заменяя денежное жалование, представляла почти единственный способ вознаграждения за государственную и частную службу. Все потребности быстро возраставшего государства удовлетворялись с земли… По мере возвышения требований правительства изыскивались и изощрялись средства к извлечению из земли возможно большей прибыли. Таковых средств, при тогдашних обстоятельствах, было два: умножение народонаселения привлечением крестьян и возвышение их повинностей. Правда, что одно другому противоречило, ибо крестьяне приманивались обещанием льгот, а увеличение требований пугало их и подавало повод к опустению дворов; но оба средства совпадали друг с другом в конечных своих последствиях, и действие их на быт простого народа было одинаково. Они постепенно ослабляли прежнюю историческую связь земледельца с землёю, приучали его к бродячей жизни и подрывали оседлость… Таким образом частые переходы с места на место вошли в обычай и получили законную форму» (Юрьев день! – ну, а дальше – понятно).