– Отесинька! Пуськ у меня эко будет угочка (удочка)?
– Угу, – говорю я. – Пусть будет.
– А я на ыбалку! а я на ыбалку! – поёт она, маршируя.
Во мне просыпается любопытство:
– А что ты будешь делать на рыбалке?
– Ыбку ловить. Много ыбок ловить.
– А каких рыбок?
Глупый вопрос, но мне интересно, как она выпутается. И она, в самом деле, застревает:
– Какие па… па…
Неуверенно:
– Какие… папаться…
Молодец! Глагол всё-таки нашла. И я помогаю:
– Какие попадутся?
Она с облегчением подхватывает:
– Папагутся!
В трамвае:
– Отесинька, а мохно я сягу агна? (сяду одна)
Недавно я объяснял ей, что она маленькая, ездит без билета и поэтому ей одной сидеть нельзя.
– Одна?.. Почему одна?.. – рассеянно переспрашиваю я, считая монетки.
– Ну, в камвае хэ маво люгей (мало людей), а меська (места) много…
Дома – у бабушки гости. Большая, шуршащая тётя наклоняется к Лизаньке. Лиза поджимает губки – к чужим она относится настороженно – смотрит исподлобья.
– Ах, какой у Лизы велосипед! – ненатурально восхищается тётя.
Лизанька внимательно и недоверчиво созерцает этот восторг, забывчиво подносит пальчик к носику.
– Это кто же купил тебе такой велосипед?
– Мама… – неуверенно отвечает Лиза.
Восторг тёти не уменьшается:
– А ещё кто?
Лизанька молчит, царапает носик и вдруг говорит строго:
– И папа.
Мы с Олечкой переглядываемся: вот это новость!
– Отчего же? – волновалась позже Олечка. – Из каких соображений она назвала тебя «папой»?
– Слово, конечно, не запретное… Рано или поздно нам всё равно бы пришлось объяснить ей, что «маминька» и «отесинька» – это слова для домашнего употребления, а в общении с другими лучше употреблять расхожие, обычные слова… Но чтобы она сама так верно оценила ситуацию!.. Просто невероятно! Три года ребёнку… Попробуй расспросить её, когда перед сном разговаривать будете.
После дневного сна: садится в кроватке, с отрешённым взглядом царапает носик. Подхожу:
– Вот и Лизанька проснулась! Ну-с, что тебе снилось?
Поднимает ко мне серьёзные глазки, говорит значительно:
– П’иснилось, шко мы к Госьпагу ухли… (ушли)
– Я тебе сделаю царевну, – говорит маминька, убегая на кухню, – сделаю, только вот покормлю тебя…
Олечка и вправду до сих пор кормит её из ложечки.
– Я сяма, – говорит ей вслед Лизанька, – сяма сдеваю… Я век (ведь) зьнаю п’ек’ясно (прекрасно)… зьнаю весь сек’ет… (секрет)