Потом уж в сплошной темени побрели рекой. Потеряли дорогу, искали, искали – плюнули и пошли напрямик, на огоньки.
Брели долго, а поселка все не было. Но вот впереди что-то зачернело. Большое, непонятное.
– Николай, подожди-ко. Кто это? – испугался Семен, потянул за рукав Стрежнева.
– Не шевелится, может, баня?.. Поселок должон быть.
Они осторожно приблизились и вместо бани увидели судно.
– Катер какой-то… Откуда? – удивился Семен.
Приглядываясь, обошли кругом, оба ничего не понимали. Враз запнулись за что-то, упали друг на друга.
– Так это наш, Семка! И винт вот, «девятой»…
– Давай в нем заночуем!
– Валяй!.. Мне этот гроб во век не нужен. Пошли, чай, вот дорога рядом. Теперь не собьемся, а то в логах потонешь.
Выбрались на твердую дорогу, отряхнулись.
– Стой, стой… Дожидайся, – сказал Стрежнев катеру.
– Пусть тебя Трепло лечит, на нас не надейся! – подхватил и Семен. – Вот снег посойдет – в Тюмень двину. Там сплав молодой, специалистов нет, рыбы много… Катера новенькие – любой бери, и платят не как здесь…
И вдруг запел:
Маши-иыы не хо-одят туда-а,
Бегу-ут, спотыка-аясь, оле-ени…
Стрежнев даже остановился: за шесть лет ни разу не слыхал, чтобы Семен – и запел.