Семен вытер ветошью руки, оглядел двигатель, спросил Стрежнева:
– Пробуем, что ли?
– Сейчас… – Стрежнев стал проверять краны.
– Да все открыто… Нажимаю.
– Сейчас… подожди, – сказал Стрежнев, – Жарко что-то, пойти наверх дохнуть, что ли… Закури-и…
И он полез на палубу. Вылез за ним и Семен. Оба присели на фонарь, глядели на реку.
– Тихо, приморилось, – сказал Стрежнев. Он нарочно оттягивал время, думал: «А вдруг откажет… и поведут с позором в затон на буксире».
И для Семена запуск был тоже как экзамен. Однако оба старались скрыть свое волнение. Семен украдкой глянул на Стрежнева, но тот поймал его взгляд, понял по-своему.
– Кхы, кхы… пойдем, – сказал Стрежнев и кивнул на люк.
Спустились. Семен встал наготове у щитка приборов, сосредоточился, как верующий перед молитвой. Стрежнев молча качал масло, и стрелка манометра, подрагивая, помаленьку двигалась вверх. Вот она остановилась возле цифры 2, Стрежнев с натугой качнул еще раз и сделал шаг назад.
– Ну?.. – отрешенно сказал Семену. Семен вдавил кнопку стартера. Тяжело, медленно провернулось внутри двигателя.
Оба ждали: сейчас еще раз вздохнет, проворотит, стрельнет чихом и пойдет…
– Чах! чи-чша-ша-а-а… – виновато выдохнул дизель и стал.
Переглянулись, Семен опустил кнопку.
– Застыл, – сказал он. – Покачай еще масло.
Стрежнев покачал. Семен снова нажал кнопку. И снова три тяжелых оборота, и опять тяжелая тишина.
– Не возьмет, – заключил Семен.
Пробовали все подряд. Старались как можно больше облегчить двигатель: открывали клапаны, держали у решетки всасывающего коллектора факел – подогревали воздух… Но двигатель тяжело, будто хромой, едва волочился за стартером, наматывал его слабые силенки.
И опять проверяли все сначала: форсунки, насосы, угол опережения подачи топлива, фильтры, краны, солярку…
Все было исправно, но двигатель не подчинялся.
– И чего ему надо, уперся, как бык… – вздохнул Семен.
Оставалось непроверенным только газораспределение. И оба теперь думали об этом, но оба молчали, потому что не знали оба, как его регулировать.
А признаться было, стыдно. Стрежневу – потому, что не научился за всю жизнь делать этого, хотя капитану вроде и не обязательно. Семену же – надо было бы, да тоже не знал. Нет, знать-то он знал, но не надеялся, что справится один: не помнил всего толком, давно не приходилось. В двигателе это самая сложная, тонкая регулировка.