Из поселка пассажиров было мало: по привычке все шли еще туда, на луговой берег, где надрывно трещала мотором лодка.
На стоянке Семен спустился в кубрик, порылся в шкафу, пошел и поднял на кормовой мачте флаг.
Флаг был закоптелый, обтрепанный, прошлогодний.
– Постирать бы надо, – сказал Стрежнев, обернувшись к флагштоку, – экой срам повесил!
– Положено, – ухмыльнулся Семен, – по уставу… Сойдет пока… Мы и сами-то не больно красивы.
Только тут они оглядели друг друга и увидели, что оба давно небриты, в замасленных и изляпанных краской фуфайках, в затасканных до блеска штанах. Под глазами у обоих чернели от грязи и копоти морщины, руки в ссадинах, задубели…
Они усмехнулись, мысленно осуждая друг друга и ничего не придумали, как только закурить.
А на палубе все копился народ, и надо было скоро снова отчаливать.
– Семен, валяй в магазин, поесть возьмешь, – сказал Стрежнев. – Я пока рейс схожу и один… А потом гляди, собирайся помаленьку, если рассчитываться надумал… Да хоть скажешь там, чтобы мне кого-нибудь прислали. Матроса и то нет…
Семен в ответ что-то хмыкнул и ушел. Стрежнев завел двигатель. Только хотел отходить, увидел, как берегом, скособочившись, семенил по песку Горбов, на бегу размахивая руками. Пальто он сменил на плащ, но был все в той же шашке.
«Сейчас опять надоедать будет, – с досадой подумал Стрежнев. – Припрется еще и в рубку…»
Горбов, запыхавшись, тяжело залез на катер, и ему тут же уступили на скамейке место.
Стрежнев обходил глазами Горбова, а все же наблюдал за ним. Однако тот и разу не взглянул в сторону рубки.
«Не узнает, – подумал Стрежнев, – разве что не в духе…»
Он приоткрыл дверцу, попытал у стоявшего рядом парня:
– Что это начальник какой-то не такой… На собранье-то он выступал?
Парень усмехнулся, ответил:
– Не успел, сбросили!.. У всех, видно, терпенье лопнуло…
– Та-ак… – сказал Стрежнев и дал полные обороты.
Семей ждал катера, сидел на берегу один, А на другом берегу приставал к причалу пассажирский теплоход – шел первым рейсом в верховья.
Не успел Семен заскочить на катер, Стрежнев сказал:
– Потом поедим, с теплохода вон надо везти. Отдавай чалку, пошли…
На середине реки встретились со свежебелым теплоходом. Людей сошло с него не так уж много. Отдельно ото всех стоял речник в кителе и новой мичманке со свежим «крабом». Под мышкой он держал стянутую ремнем фуфайку, возле ноги его лежал тугой рюкзак.