А в беде была вся Россия.
Но об этом тогда кричали только кулики.
Идут по реке первые теплоходы, и на всю округу играет поёт радио. Оживают, отогреваются по берегам деревни, слышно, как поют кое-где петухи, но больше, громче – радио. И вот еще один, новый, звук плывёт над утренней водой – ожил, заговорил в селе церковный колокол. И звон этот всё объял, объединил.
Хорошо под этот звон в Пасху плыть по реке на север.
Появившееся на Унже внутри лесов море (от Горьковской плотины на Волге) никак не может прижиться среди сосен. И утки на этом море садятся, и глухарь по весне на берегу токует, но все живут как-то напряжённо с оглядкой: уток настораживает шум соснового бора, а глухарю, наверное, не нравится ветер и рокот прибоя. И человек чувствует эту дисгармонию, и никак не может избавиться от мысли: «Пришла эта вода в старый лес как непрошеный гость». Разные возрасты у них как у дворян и пролетариата: бор стоял и рос тут веками, а новоявленному морю нет ещё и полувека. Но никто уступить не хочет, и кажется, не живут лес и море все эти годы, а враждуют. Как и мы – после революции 1917 года.
Видимо и у людей, и у природы на земле должен быть порядок. Естественный. А не придуманный кем-то ради собственной выгоды.
Сейчас в России как в огромном котле происходит какая-то бурная химическая реакция, в которой враз взаимодействуют все элементы общества, многие растворятся или видоизменятся…
Но среди всего населения России есть такая порода русских мужиков, которая никогда не вступала в «реакцию» – ни в Октябрьскую революцию, ни в Августовскую. Эта порода золотых мужиков не «растворялась» ни в царской водке, ни в советской, ни в демократической. Это они, эти мужики, били и бьют лосей и кабанов в лесах, строят дома, кладут печи, кроют церкви… Всё они умеют и все понимают. Однажды весной не то в Шахунье, не то в Шаранге на станции железной дороги они подожгли два вагона химических удобрений – тем самым спасли от гибели тысячи звериных и птичьих голов. Нет, они не будут «в ступе воду толочь» – писать в газету или в правительство, доказывать, что вредно, что нет… Знают они, что толку от этого мало.
Вот если выживут эти мужики, выживет и Россия. Больше надеяться ей не на кого.
Если взять нашу Волгу, то вал весенней воды-снежницы, самой живительной для рыбы и птицы, в прежние времена докатывался до Астрахани за месяц. Иными словами апрельская вода лесного севера приходила на юг в мае. Теперь со множеством плотин на Волге она добирается туда в 10 раз медленнее, то есть примерно в феврале-марте следующего года. По какому же календарю должна жить рыба, птица и всякая речная тварь?