Это заставляло меня снова и снова двигаться.
Понимание того, что я – труп, и то, что это, возможно, как-то
связано с тем, что я совершенно никак не могу избавиться от чувства
холода, чуть снова не вогнало меня в уже почти позабытую апатию – в
голову сама собой закралась мысль, что, раз все мои действия лишены
смысла, то зачем я вообще стараюсь и двигаюсь, вспоминаю себя и так
далее?
Но тогда я и пришёл к выводу, что, возможно, вспомнив, кто я
есть, я смогу найти способ избавиться от холода! А если это не
поможет, то я могу попытаться… нет, не попытаться, а выбраться
отсюда, и попытаться найти ответ на вопрос «Как избавиться от
треклятого холода?» где-то во вне своей камеры содержания.
А для этого нужно не прекращать двигаться, снова и снова
уставшая, засыпая и просыпаясь немного сильнее, чем в прошлый
раз.
Однако, в конце концов, это произошло – тело моё уже было столь
хорошо послушно, и требовало от меня так мало сил на любые
действия, что я просто перестал уставать от постоянных
движений.
За эти бесчисленных циклы я уже так хорошо навострился ощущать
свои силы, что делал это постоянно и происходило это с
ошеломительной точностью – я точно мог понять, сколь много или мало
у меня осталось сил и насколько ещё меня хватит. И я ощущал, после
того, как приближался к грани усталости, как мои силы, медленно, но
верно, возвращались ко мне. И, как и с количеством сил, которые
доступны мне после каждого цикла, количество сил, которые я
восстанавливаю, так же росло. И на данный момент, обычные движения
моего тела уже просто не успевают тратить мои силы на только
быстро, чтобы вновь погрузить меня в сон.
Тогда я начал пытаться двигаться в своей камере быстрее, искать
движения, методом проб и ошибок, которые будут требовать от меня
все больших трат моих сил.
Однако, моя камера хоть и была довольно просторной, не сказать,
что представляла полную свободу действий и движений.
Тогда я начал использовать повторяющиеся движения, которые
должны были бы напрягать мои мышцы, если бы тело моё было живым.
Приседания, вместо того, чтобы утомлять мышцы ног, требовали от
меня моих сил. И сколько бы я не приседал, каждый рад их
требовалось одинаковое количество. Ни через десять приседаний, ни
черёз двадцать, ни черёз сто,объём энергии, потребный для
активности, не изменялся.