Самоубийство сверхдержавы - страница 70

Шрифт
Интервал


. Христианские миссионеры, которые проповедуют в Дараль-ислам, и мусульмане, обратившиеся в христианство, рискуют смертным приговором – от государства, чиновника любого ранга или уличной толпы. Для мусульман не существует равенства религий, считается кощунством и вероотступничеством относиться ко всем религиям одинаково. На светском Западе нетерпимость признается тяжким грехом, но она символизирует крепкую веру.

Когда Абдул Рахман, сорокаоднолетний афганец, обращенный в католицизм, пытался забрать своих дочерей у бабушек и дедушек, которые тех воспитывали, его арестовали и обвинили в вероотступничестве. Рахман отказался отречься от христианства. Прокурор потребовал смертной казни, и афганский народ поддержал это требование. Только бегство в Италию помогло Рахману сохранить жизнь{253}. Это произошло на шестой год после того, как США освободили Афганистан от талибов.

Исламское присутствие в Европе возрастает, и этим пользуются популистские партии, требуя остановить иммиграцию из мусульманских стран и обеспечить главенство западных ценностей. В ноябре 2009 года швейцарцы проголосовали против разрешения на строительство минаретов и молитвенных башен в местных мечетях{254}. В 2010 году выяснилось, что предложенный президентом Франции Николя Саркози запрет на ношение мусульманской женской одежды[55] поддерживают 70 процентов французов и большинство населения Германии, Великобритании, Голландии и Италии{255}.

Тем не менее, европейские элиты тяготеют к самоуспокоенности. Роуэн Уильямс, архиепископ Кентерберийский, полагает «практически неизбежным», что Великобритания «вынуждена будет смириться» с фактом, что «миллионы мусульман не признают британскую правовую систему. Прежний подход, «один закон для всех», кажется несколько чрезмерным»{256}.

То есть британский закон должен пополниться шариатом, сводом религиозных правил ислама, и начать нужно с законов о браке и финансовой деятельности, продолжает архиепископ Уильямс, иначе Великобритания окажется в состоянии бесконечной культурной войны со своими мусульманами. «Мы не желаем… противостояния, в котором закон будет противоречить совести людей. Нужно найти способ конструктивной адаптации ряда аспектов мусульманского права»{257}. Мусульман нельзя ставить в «такое положение, когда им придется выбирать между лояльностью культуре и лояльностью государству»