Такие эпизоды не падали камнем в память, а оставляли в сознании долгие круги.
Родилась идея памятника, чтобы увековечить в родных стенах память погибших. Я, вспоминая розоватые волны от крови раненых солдат, лечившихся в сочинских госпиталях, тоже громко поддерживал замысел. Набрался смелости и пошел к Борису Панкину, ставшему уже главным редактором «КП», и предложил, чтобы этот памятник сделал Эрнст Неизвестный. Я видел его на недавней «землянке», он чуть ли ни смахивал слезу и обнимался с маршалом Коневым…
Уже несколько лет Эрнст Иосифович был в опале. Неизвестный, гласил грустный каламбур, пребывал в неизвестности после пресловутой выставки 1962 года, на которой Никита Хрущев назвал выставленные в Манеже скульптурные произведения Неизвестного «дегенеративными». Большого художника при партийной критике легко было превратить в пугало. Но Борис Дмитриевич Панкин не только не испугался гонимого имени, но даже обрадовался, когда оно прозвучало в связке с газетой.
Отлично помню свое первое посещение мастерской скульптора. Это был какой-то сарайчик. Но обстановка – рабочая, настрой мастера рабочий. Он тепло меня встретил, как только узнал, что гость из «Комсомолки». И сразу же согласился на сделанное мной от имени Бориса Дмитриевича Панкина предложение. Сказал: «Охотно возьмусь за такую работу». И Неизвестный соорудил в кратчайший срок замечательный памятник погибшим журналистам «КП»: пишущее перо, и с пера будто огонь бьет.
Жил Эрнст Иосифович, по-моему, ниже черты бедности, просто бедствовал… Я завел разговор о гонораре за выполненный заказ. Удивительной вышла дальнейшая сцена.
– Гонорар? – воскликнул Неизвестный. – Хорошо. Дайте бумагу, я напишу.
Бумага нашлась. Я подумал о сумме с нулями, потянет ли бухгалтерия. Про А. Васильева, главбуха издательства «Правда», где мы финансировались, поэт Михаил Светлов написал бессмертные вирши:
Я в бухгалтерию спустился
Неся в душе огонь и муку.
А что Васильев положил
В мою протянутую руку?
В оригинале про вложение немного резче. Так вот, Эрнст Неизвестный, протягивая мне назад листок, проговорил:
– Вот мой гонорар!
Разворачиваю бумажку, а на ней: «Памятник сооружен скульптором Эрнстом Неизвестным – гвардии капитаном воздушно-десантных войск 2-го Украинского фронта».
– Вы не могли бы эту запись прикрепить где-нибудь на памятнике. Мне больше ничего не надо. Передайте Панкину, что я сам в Великую Отечественную числился погибшим солдатом.