– Но Натлинг… и Орлик… – мистер Споуд беспомощно развел руками.
– И Натлинг, и Орлик – личности вымышленные от начала до конца, – Ричард Кадоган был тверд. – Это козлы отпущения, которых вы выдумали в оправдание собственной скупости и филистерства. Перед вами стоит один из трех наиболее известных, увенчанных всеобщим признанием ныне живущих поэтов, обо мне написаны три книги (все ужасны, но это не имеет значения), мне поют длинные дифирамбы во всех работах по литературе двадцатого века…
– Да, да, – поднял руку мистер Споуд, как будто хотел остановить автобус. – Конечно, вы чрезвычайно известны. Да, – он опять нервно кашлянул. – Но это не значит, что многие покупают ваши книги. Публика довольно-таки некультурна, а наша фирма не так богата, чтобы позволить себе…
– Я собираюсь в отпуск, и мне нужны деньги. – Кадоган отмахнулся от кружившего вокруг его головы комара.
– Да, конечно. Но, думается, еще немного текстов для танцевальных песенок, и…
– Позвольте мне доложить вам, мой дорогой Эрвин, – здесь Кадоган назидательно побарабанил пальцами по груди издателя, – что я застрял на два месяца, придумывая слова танцевальных песенок, потому что не мог подобрать рифму к «британский».
– «Хулиганский», – робко предложил мистер Споуд.
Кадоган смерил его презрительным взглядом.
– Не говоря уже о том, – продолжал он гнуть свою линию, – что мне осточертело зарабатывать на жизнь текстами песенок. Быть может, мне и следует служить опорой старику-издателю, – он опять побарабанил пальцами по груди мистера Споуда, – но всему есть предел.
Мистер Споуд обтер лицо носовым платком. Его профиль представлял собой почти идеальный полукруг: высокий покатый лоб незаметно сливался с лысой головой, нос загибался внутрь наподобие крючка, а подбородок, слабый и безвольный, утопал в шее.
– Может быть, – отважился он, – двадцать пять фунтов?..
– Двадцать пять фунтов! Двадцать пять фунтов! – Кадоган угрожающе помахал револьвером. – О каком отдыхе может идти речь при наличии лишь двадцати пяти фунтов? Я начинаю прокисать, мой дорогой Эрвин. Мне до смерти надоел Сент-Джонс-Вуд. У меня нет свежих идей. Мне необходимо переменить место – новые люди, впечатления, щекочущие нервы приключения. Как поздний Вордсворт[2], я живу на свой духовный капитал.
– Поздний Вордсворт, – хихикнул мистер Споуд и тут же осекся, заподозрив, что совершил бестактность.