Кадогана охватило отчаяние. Если только Россетер не лгал, великолепный мотив преступления ускользнул у них из-под носа. Благотворительные организации не убивают пожилых незамужних женщин, чтобы завладеть их пожертвованиями.
– Таково, стало быть, положение, джентльмены, – резко произнес мистер Россетер. – А сейчас, надеюсь, вы простите меня, – он сделал нетерпеливый жест, – у меня куча дел.
– Еще один вопрос, будьте так добры, – прервал его Фен. – Или целых два вопроса вот только что пришли мне в голову: вы когда-нибудь видели мисс Тарди?
Кадогану показалось, что стряпчий прятал глаза от Фена.
– Однажды. Очень волевая и высоконравственная личность.
– Понимаю. И вы поместили объявление в «Оксфорд мейл» позавчера.
Мистер Россетер рассмеялся.
– А, вы об этом? Оно не имеет никакого отношения ни к мисс Снейт, ни к мисс Тарди, уверяю вас. Видите ли, я не так уж непопулярен, – при этих словах он осклабился с фальшивой игривостью, – чтобы иметь лишь одного клиента.
– Странное объявление.
– Да, странное, не правда ли? Но, боюсь, я обману доверие клиента, если объясню, в чем дело. А сейчас, джентльмены, если я когда-нибудь смогу быть вам полезным…
Диккенсовский клерк проводил их к выходу. Когда он удалился, Кадоган сказал с улыбкой горькой иронии:
– Моя единственная троюродная сестра. Миллионерша! И она не оставила мне ничего, даже книги юмористических стихов, – добавил он, вспомнив рассказ миссис Уитли об этом увлечении миссис Снейт. – Да, жесток этот мир!
Жаль, что, произнеся эти слова, он не оглянулся. Потому что лицо мистера Россетера, внимательно смотревшего ему вслед, приобрело странное выражение.
Мягкие лучи солнца встретили их, когда они вышли на многолюдную улицу. Студенты на велосипедах лавировали между застрявшими в пробке машинами и автобусами, а оксфордские домашние хозяйки отправились за покупками.
– Как ты думаешь, он говорил правду? – спросил Кадоган.
– Мы, может быть, и узнали бы, – ответил обиженно Фен, пока они проталкивались через толпу, запрудившую тротуар, – если бы ты не повел себя как пациент, вырвавшийся на волю из сумасшедшего дома.
– Но ты не должен был неожиданно превращать меня в самозванца. Заметь одну вещь: самое интересное, похоже, касается теперь не мисс Тарди, а мисс Снейт и ее миллионов.
– Ну, на мой взгляд, самое интересное касается мистера Россетера.