– …И, наконец, частные школы, – молодой человек с рыжими волосами распалился не на шутку. Читатель, с головой погрузившийся в чтение «Аббатства кошмаров», устало поднял взгляд от книги при упоминании этой навязшей в зубах темы; личность с крючковатым носом у бара продолжала свою непрерывную речь о лошадях.
– Частные закрытые школы порождают грубое, снобистское самосознание причисления себя к правящему классу.
– Но разве ты не учился в одной из них?
– Да, но, видишь ли, я стряхнул это с себя.
– В таком случае другие разве нет?
– О нет! Это у них на всю жизнь. Только исключительные люди способны освободиться от скверны.
– Понимаю.
– Дело в том, что вся экономическая система нации должна быть реорганизована…
– Ну вот, и не беспокойся насчет прокторов, – продолжал успокаивать свою спутницу мистер Хоскинс, – нечего бояться. Давай съедим еще по одной шоколадке.
– Кстати, мы могли бы сыграть в какую-нибудь игру пока, – предложил Фен, у которого еще оставалось довольно много виски в стакане. – Гадкие персонажи в художественной литературе. Омерзительность персонажа должна быть бесспорна для обоих игроков, на то, чтобы выбрать подходящего персонажа, игроку дается пять секунд. Если он не может, то пропускает ход. Тот, кто первым пропустит три хода, проигрывает. Считаются только персонажи, которых автор хотел сделать симпатичными.
Кадоган что-то пробурчал в ответ, но в этот момент в бар вошел университетский проктор. Прокторы назначаются из числа донов по очереди; они обходят бары в сопровождении низкорослых коренастых мужчин, которых называют буллерами[45], облаченных в синие костюмы и шляпы-котелки. Членам университета in statu pupillari[46] не разрешено посещать питейные заведения, и поэтому основное занятие буллеров состоит в том, чтобы ходить с угрюмым видом из бара в бар, допытываться у посетителей, не студенты ли они, и записывать имена тех, кто ответил на этот вопрос положительно, а впоследствии штрафовать их. Эта процедура, выполняемая без особого энтузиазма, не влечет за собой сколько-нибудь значительного ущерба репутации провинившегося.
– Боже! – прошептала смуглая Мириам.
Самопровозглашенный реорганизатор государственных финансов ужасно побледнел.
Мистер Хоскинс заморгал.
Молодой человек в очках еще глубже погрузился в чтение «Аббатства кошмаров».