Патриарх Пимен в каком-то смысле был антиподом Никодима. Этот внутренне очень спокойный человек совершенно не желал «лезть в политику». Поездки и иностранные делегации не любил. Летние месяцы, пока был в силах, проводил в Одессе – у моря, на окраине города, в летней Патриаршей резиденции в Успенском монастыре. Там он почти ни с кем не встречался – лишь служил в местных храмах. Службу он вообще воспринимал как главное дело жизни. Обычно совершал литургию в Елоховском соборе почти по-будничному – без проповеди, без причащения мирян, без последующей трапезы. По пятницам читал акафист перед иконой Божией Матери «Нечаянная Радость» в храме Илии Обыденного – в память о спасении на фронте от смертельной опасности. Служил очень ровно, мирно, бесстрастно.
До последних лет сохранил мощный и красивый голос. Любил петь, слушать оперные записи, иногда мог прийти на концерт – например, Елены Образцовой – и передать на сцену корзину цветов. Писал наивные благочестивые стихи. До наступления старческой немощи практически не имел личного окружения, кроме двух-трех помощников-монахов. Жил на втором этаже резиденции в Чистом переулке, в крохотных помещениях, – там и скончался.
Впрочем, идеализировать его, как иногда сегодня делают люди, не знавшие того времени, тоже не стоит. Патриарх мог быть груб до вульгарности – многие помнят громкие возгласы в алтаре вроде «Сейчас по морде получишь». Проповеди говорил очень краткие, выдававшие простоту ума. Мог годами не решать наболевших вопросов. Мало интересовался происходящим вокруг, мало с кем общался, во многих подозревая «стукачей». Практически никогда не спорил с властями. В последние годы с трудом понимал, что происходит вокруг.
Вся интеллектуальная и практическая деятельность велась синодальными учреждениями – Управлением делами, которое почти до смерти Патриарха Пимена возглавлял митрополит Алексий (Ридигер), Отделом внешних церковных сношений, Издательским отделом. Патриарх подписывал и зачитывал практически все, что для него готовили, прекрасно понимая свой уровень компетентности в «политических» вопросах и не пытаясь этот уровень оспорить. По кадровым и финансовым вопросам, впрочем, мог не соглашаться с предложенным. Не любил выскочек, хотя в конце жизни, будучи тяжело больным человеком, стал заложником некоторых из них.