– Сын мой, – тихо, гулко рокочет в него мой голос, – работа по убиению некоторых из наших братьев и сестёр нужна. И в ней самой по себе нет ничего плохого, потому что смерть – это только смерть тела. Тот, кто не избёг пули, яда и взрыва, имел низкий ОКИ. И я хочу, чтобы ты делал свою работу, не страдая от этого, и не задавливая в себе страдания, превращая себя в робота, потому что робот медленнее и ошибабельнее свободного человека.
Сухощавый моргает. Ещё раз моргает. Потом моё послание начинает доходить до его разума.
Он медленно кивает.
Я нахожу арку в комнату священника, и показываю ему рукой. Думаю ему, что ему туда.
Он медленно кивает, и делает первый шаг. Его разум обдумывает моё сообщение. Он проходит мимо меня, и медленно идёт дальше.
Я направляю тело к месту погрузки.
Он, пройдя десяток шагов, останавливается, чтобы повернуться и сказать спасибо. Я, не оборачиваясь, поднимаю руку с пальцами, сложенными в ОК. Он пару секунд задумчиво смотрит мне в спину, излучая слабую благодарность, потом поворачивается и идёт дальше.
Я улыбаюсь. Конец работы.
Потом я переместил внимание на священника порта (небольшой, тёплый дружелюбный очень общительный) и интересуюсь где он.
Дав ему проведать себя – поверхностно, только определить бытийность, – я принимаю ответ, что он на рабочем месте.
Думаю ему про убийцу, направленного на исповедь по теме деньги.
Священник порта находит идущего к нему сухощавого, кидает мне благодарность, что поделился работой, переключает внимание на того, кто идёт к нему исповедоваться, и становиться ещё более дружелюбным.
Я убираю внимание из ситуации и обращаю внимание на регистрацию на рейс. Там, предведаю, будут проблемы.
Уф! Успели.
Марко, козёл, с его аппаратурой…
Бежать пришлось через пол-порта, чуть не вспотела. Вот была б я дура-дурой, если бы стояла счас перед таможенником потная. А так – вона, вылупился, и пялится. Ну-ка, как ты на счёт взгляда номер 2, откровенно-завлекающего? Ага, потупился, и глазки на багаж отвёл. Ссыкун.
Я состроила скучающее личико и окинула взглядом Эльвирку, пользуясь тем, что она ко мне попкой. Попка у неё лучше моей, и юбочка на ней шикарная. Зеркал-стрейч, переливается всеми цветами, как маячок. Попочку – в обтяг, а ниже свободно – ножки её толстоватые спрятать.
Но ничего, зато у меня на сиськах майка тоненькая. Всё видно. А сиськи у меня лучше…