Что, «загадка» слух режет? Верно. Заметьте, «загадка» – уже вторая глупость, рожденная автором. Само это слово. Первой глупостью является собственно первая строчка романа. То, что выделено курсивом, пропади он пропадом.
Терпеть не могу это слово, «курсив». Есть в нем нечто предательское. Оно пахнет крушением. Даже не революцией, скорее унижением без особенной нужды.
Случаются такие кислые истории, где унижение делается талантом, сродни художественному свисту или воровству, талантом, во что бы то ни стало требующим воплощения. В русской литературе несть числа таким историям.
Господи, да возьмите Достоевского! Он наперед знал, чем все это кончится, включая рождение мертвого ребенка и заглоточный абсцесс товарища Сталина.
Первая строчка романа и есть тот самый мертворожденный ребенок, ибо, ибо, ибо… Ибо, уж если автору хочется сюжета, следует забыть о шпилях, веревках, запахах керосиновой лавки и капельке серебра в лиловом следе уходящего в грязь марта. Стоит ли любой, даже самый осмысленный, самый головокружительный сюжет роскоши приклеенного к носу клочка газеты?
Однако же, покуда влачим мы свое земное существование, что-нибудь да происходит с нами. Даже если нам этого вовсе и не нужно. И говорим о том же. И думаем. А, между тем, сколько раз на дню встречаем мы глаза жирафа? Помните Пиросмани? Встречаем, но не видим. Не имеем ни нужды, ни таланта.
Бабочки являются на свет Божий старушенциями. Бабочки и черепахи. Вот почему бабочки и черепахи в доме – дурная примета. Кто бы, что ни говорил.
«Преступление и наказание» – довольно энергичная вещица. «Приглашение на казнь» – совсем другое дело. Вот почему Достоевский и Набоков – два разных писателя. Достоевский – Великий оракул курсива, кто бы, что ни говорил.
Итак, идея романа привнесена извне. Идеи извне привносятся следующим образом. Предположим, приторный восточный день. Вы едете в рыхлом автобусе. И ваша рука непреднамеренно сталкивается с чьей-нибудь чужой рукой. Там наверху. На перекладине, которая всегда остается вне поля зрения (в поле зрения бесконечный бордюр и не самые выразительные фрагменты пешеходов). Вы непременно отдергиваете руку, во всяком случае, вы полны стремлением сделать это. Но даже если это вам удалось, абсолютная свобода вам уже не грозит.
Все. Заказ получен.