– Ты сам-то не из наших-то? Вижу, все твое богатство – в штанах болтается, а в башке – сквозняк один.
– Ха, хочешь знать, – парень прищурился, – я на тебе с бабой тысчонку заработал. Это у вас в деревне все бесплатно, а в бизнесе и за удовольствие платить надо. Олигарх-то еще мальчик, – парень заржал. А я ему наглядное пособие представил… – Слушай, идея! Давай так, тебе сотня – и повторишь с бабой? На том же месте.
Петр молча сплюнул.
– Ну, пятьсот.
– Морда у тебя наглая.
– Сто баксов! – парень с усмешкой смотрел на Ефимонова. – Зря думаешь. За сто баксов сам начальник с поварихой прибегут трахаться.
– Смотрю, вот, на тебя, – проговорил Петр с усмешкой. – Как наши отцы нас, дураков, настрогали. Коммунизм строили, кэпээсэс кричали. Так и мы вас, буратин, наделали. Такие же дураки. И вы, и ваш олигарх таких же дураков настрогают. Деньги, деньги!.. А то же дерьмо выйдет. Помяни мое слово.
– А, может, я Абрамовичем стану.
– Сортир ты у него облизывать будешь за тысячу баксов. Если его дружки не уроют. Абрамовичей десяток-другой, а сортиров у них сотни у каждого. Где ты и будешь.
– Ладно, мужик, не пыхти. Никто тебе платить не собирается, – хмыкнул парень и пошел дальше.
Через неделю, после прохладных августовских деньков, пришел сухой и теплый ветер. Днем сильно припекало солнце, шли последние дни смены. Петр сговорился с Анжелкой пойти в заброшенный колхозный сад за яблоками.
Сад тот насажен был больше тридцати лет назад, когда и жизнь была другая и Петр был работящим молодым мужиком, жива была его молодая женушка. И бегала у дома по травке маленькая несмышленая дочка, которой в радость были и голубые мотыльки, и пуховые котята, и простенькие цветы в огороде. Сад садили большой, в расчете на богатый урожай, сажали весело, с задором, шутили, что яблоки уже в коммунизме собрать будут. А потом вышла сильно морозная зима, под сорок. Деревья трещали и лопались, хлестко, как патроны, брошенные в костер. Сад поморозило, его и забросили. Но половина деревьев кое-как выжило, выбросили пару-другую листочков. Мертвые ветви обломились и сгинули с годами. Деревья коряво невпопад разрослись, выправились – и начали родить яблоки. Дрозды их расклевывали, налетая стаями, ребятишки из деревни ходили, сбивали палками и хрустели сочной сладкой плотью. Взрослые заходили набрать сладких дармовых яблок.