Он вошел, и, прищурив взгляд точно охотник, метящий в жертву, приземлился на ближайшее свободное место, прямо возле Игоря. Несколько минут пока поезд добирался от «Сенной» до «Техноложки», молодой человек изучал вагон, его сиденья, окна, двери и поручни, почти нагло разглядывал людей так, будто видел их и все вокруг первый раз в жизни. Но спустя пару минут, все-таки потянулся рукой в карман куртки. В этот момент Игорь разочарованно вздохнул: «Ну вот, еще один „не такой, как все“, лезет за своей игрушкой, проверить время, а потом убить его, коротая путь».
Однако, спустя несколько секунд карманных раскопок, в руке парня оказался вовсе не телефон, а несколько сложенных втрое тетрадных листа и огрызок розового карандаша с грязной резинкой. Парень на какое-то время закрыл глаза, потом открыл снова, и, положив листочки на коленку, начал что-то записывать. Писал он всю дорогу, пока Игорь в последний момент не выскочил на своей остановке, засмотревшись на него. Тот и бровью не повел ему вслед. Он писал стих, подбирая слова, отстранился совершенно от всего. Игорю было очень интересно, о чем же тот стих, но разглядеть его сверху-вниз, в моргающем, брыкающемся вагоне, да еще и вверх ногами, у него никак не получалось. В итоге его любопытному взгляду поддались лишь только первые строчки:
С «Сенной» мне надо ехать до конца
По синей ветке и до самого, до юга.
Второй молодой человек в это время уже находился в вагоне. Игорь не заметил, когда тот вошел. Он стоял у самой дальней двери. Казалось, он пытался вжаться в стены вагона, чтобы его никто не мог видеть. Игорю не удавалось прочитать взгляд его глаз, тот прятался за солнечными очками. Но что-то ему подсказывало, что этот парень почти уверен, что внимание всего вагона приковано лишь к нему одному, и даже тусклый, мерцающий свет старой, неисправной лампы, как яркий софит, тоже нацелен именно на него.
Парень уперся взглядом в своё отражение в стекле с надписью «Не прислоняться». На нем были видавшие виды белые кеды, заштопанные джинсы и короткое черное пальто. Периодически начиная судорожно шевелить губами, он разговаривал сам с собой, возможно даже спорил.
Когда двери вагона не спеша разъехались на стации «Парк Победы», он резко развернулся, и, осторожно придерживая сумку, засеменил к выходу, но в шаге от края вагона встал, как вкопанный. Это точно была его станция, но почему-то он не решился сойти на ней. Даже с расстояния длины почти целого вагона Игорь заметил блестящие разводы пота на его лбу и висках. Он снова хотел стать невидимым. Двери с грохотом захлопнулись, и поезд затянуло в сумерки туннеля. Парень чертыхнулся на свою нерешительность, отчаянно стукнул кулаком в резиновый стык дверей, и, не разжимая руки, уперся в нее лбом. Он с такой силой стискивал пальцы, что через несколько секунд его кулак покрылся трупной бледностью.