Игнасио вспомнил апельсиновый запах у моря и старую хижину. Вечное владение Эрнандесов. Бланка принесла всем гаспаччо и свежие тостады. Игнасио посмотрел в сторону возвышенности, на которой стоял дом де ла Вега, и ему показалось, что строгий взгляд доньи Элеоноры до сих пор следит за ним. Для нее он всегда останется тем самым бедным мальчиком, решившим похитить ее красавицу-дочь.
Элеонора стояла и смотрела вниз, в сторону моря, там внизу когда-то жил мальчишка-гитарист, возомнивший, что может бороться с ней. Он проиграл. Годы, принесшие радости и грусти, оставили на ее лице свои следы, но гордый профиль остался тем же, что и сорок лет назад. Она давно похоронила своего мужа, потеряла свою вторую дочь, и все что у нее осталось в жизни это ее старшая дочь и внучка. Ей вдруг показалось, что она видит Флоренсию в том самом ненавистном саду того самого ненавистного дома. Но зрение уже давно подводило ее, она вернулась в гостиную, где Антония протирала фарфор.
– Куда запропастилась Флоренсия? – удивлялась она.
– Наверное, встретила друзей по дороге, – ответила дочь.
– Ох уж эти дети! – вздохнула пожилая дама. В этот момент послышался шум открывающейся двери, и в комнату влетела запыхавшаяся Флоренсия.
– Я принесла самые лучшие апельсины на Побережье, – воскликнула она, и дом, словно опять ожил.
– Это тебе продавщица сказала? – сдержанно улыбнулась Элеонора, – Они все так говорят, – она села за стол.
– Нет, бабуля. Они из сада доньи Кармен.
– Ты была в саду Равиола? – удивилась бабушка.
– Она иногда ходит к Бланке, мама, она ведь ее преподавательница хореографии, – вступилась за дочь Антония.
– Да, – подтвердила Флоренсия, раскладывая апельсины, – Донья Кармен говорит, что ее апельсины вкуснее, чем с плантации дона Эрнандеса.
– У Эрнандесов вообще ничего хорошего нет! – выругалась Элеонора.
При упоминании о плантации перед глазами Антонии всплыла юность и безудержность. Запах апельсинов у моря, старая хижина и его страстный взгляд. Игнасио.
– Бабушка, а это правда, что ты добавляешь вина в апельсиновый сок на сиесте? – улыбнулась Флоренсия.
– Кто тебе это сказал? – рассмеялась Антония, припоминая шутки одного дорогого ей человека.
– Игнасио Равиола, он передал тебе привет, мама.
Звук разбитого стекла раздался в гостиной. Ваза с изображением Девы Марии полетела на пол и разбилась вдребезги.