Директор Норильского комбината Зверев как-то в беседе по телефону пожаловался заместителю Лаврентия Берии, бывшему директору этого комбината А. П. Завенягину о катастрофической нехватке рабочих на строительстве. Авраамий Павлович, в свою очередь, обратился с просьбой к Берии со словами:
– Лаврентий Павлович. Вы знаете, как Стране необходим никель. Норильский комбинат запускает новые мощности, а стройка постоянно испытывает нехватку рабочей силы. Тысячи бездельников сидят по тюрьмам, едят народный хлеб, считая себя несправедливо осужденными. Нужно бросить их в Норильск на строительство, тем самым наполнив жизнь каждого новым содержанием – работать на благо Родины, чтобы каждый из них не ощущал себя несправедливо осужденным «врагом народа».
– Подготовь документ. Сколько тебе надо там рабочих, – Берия подошел к окну. – А скажи, Авраамий. Что действительно холодно в Норильске?
Не зная, к чему клонит министр, Завенягин ответил твердо:
– Холодно только три месяца, Лаврентий. А девять месяцев охрененно холодно. Но жить можно!
Скоро к Красноярску потянулись этапы из особо режимных лагерей Караганды и осужденных националистов Украины.
Так Михаил и еще около двухсот заключенных оказались на барже. Шесть суток пути вниз по Енисею. Дудинка встретила мрачными домами в виде бараков, промозглым дождем и холодным северным ветром.
Этап выстроили для переклички прямо на причале. Рядом с ним оказался китаец. Он толкнул в бок Спицына и спросил:
– Твоя нарам ехал? – Михаил утвердительно кивнул головой.
– Комму нарам, хоросо! – с завистью сказал китаец, подтягивая коротенькую курточку к ушам.
– А моя низьма ехал.
– Под нарами, что ли? – Уточнил Спицын. Китаец утвердительно закивал головой:
– Та. Та! Низьма нарам ехал. Комму нарам, хоросо! Комму низьма, хероза, хероза!
Вперед вышел начальник конвоя.
– Внимание заключенные! Идти не растягиваться, назад не оглядываться, в строю не разговаривать, не курить, из ряда в ряд не переходить! Шаг влево, шаг вправо считается побег – конвой применяет оружие без предупреждения! Взять всем руки назад! Вперед марш!
До Норильска добирались двое суток пешком вдоль полотна узкоколейки, под непрерывный лай собак и окрики конвойных. В Кайеркане несколько десятков заключенных оставили для работы на угольной шахте. Остальные двинулись дальше. В Норильске заключенных распредели по отделениям. В отделения распределяли по статьям.