Чтобы поблагодарить кока за работу, пригласил к себе в каюту. В этом была его первая ошибка.
– Как вы себя имеете? Вы мне просто начинаете нравиться, – заговорил он.
Настя, так звали кока, улыбнулась. А после непродолжительной беседы, вдруг обнаружила у себя за пазухой бутылку вина. Разговор оживился, неожиданно поменял тему и уже скоро продолжался в постели. Так о мечте Палюча знали уже двое. Это была вторая ошибка капитана.
Часы показывали семь утра. Команда сидела в камбузе, поглядывая в иллюминатор, любуясь панорамой усыпанного жарками берега, прислушиваясь, в ожидании завтрака. Солнце тоже смотрело в иллюминатор с другой стороны, освещая своими лучами пустой обеденный стол, веером разложенные салфетки и стеклянную банку с начинающими увядать цветами.
Капитан стоял у зеркала. Смотрел на себя презирающими глазами и чистил зубы. Пена лезла из его рта, срывалась с губ, падала вниз, и со звоном разбивалась о металлический умывальник.
Настя открыла глаза. Потянулась, груди распались по сторонам. Посмотрела на Палыча и замурлыкала:
– Котик! Который час?
– Я таки тебе скажу, что уже давно, как семь. Ребята сидят на банках, пялятся в иллюминатор и нервничают, не понимая.
Зло, но еще с какой-то надеждой он посмотрел на раскинутое тело.
– Еще чуть-чуть и артель умрет в догадках, не зная, почему?
Капитан безнадежно глянул в зеркало. Роскошное тело продолжало потягиваться и нежиться в кровати.
– Дорогой! Принеси мне, пожалуйста, горячего чая.
Палыч поперхнулся от такой наглости, замер. Стиснул зубы так, что чуть не перекусил зубную щетку. Спешно накинул на себя тельняшку и выскочил из рубки.
Днем пришвартовались у причала поселка Половинка. Палыч сам скинул трап. Сбежал по нему, неся в руках большую сумку. Сумку поставил на причал. Вновь вбежал по трапу и через минуту появился, держа кока под локоток.
– Капитан! Куда вы меня ведете? – Настя не сопротивлялась, но шла с неохотой.
– Я веду вас к справедливости, – сказал капитан.
Спустившись вниз, убрал руку от локотка Насти и произнес:
– Мадам Настя! – сказал он. – В мире ошибаются все, даже боги. Я никогда не был вором. И никогда не любил этих профессий. Я жил и мечтал о паре пустяков. Вы взяли меня на абордаж и украли мою мечту, присвоив ее себе. Но кот, один раз усевшийся на горячую плиту, больше не будет садиться на горячую плиту и на холодную тоже.