Поединок продолжался. Я отбежал в сторону, к узкому ручью, поросшему кустами цветущего шиповника, и увидел там своего соперника, выбравшегося на свободу ещё раньше меня. Он был светловолос, в белой рубашке с расстёгнутым воротничком и синих спортивных брюках. Мы улыбнулись друг другу – и оба обернулись на приближающийся грохот.
Брошенные нами рыцарские фигуры мчались на нас! Копья были нацелены в нашу сторону, кони скакали мерно и неотвратимо. Я в ужасе бросился бежать. Малиновый рыцарь настиг меня – и я вновь оказался в доспехах. Мир сузился до щели в забрале.
Мой конь развернулся и двинулся к месту поединка. Я увидел светлого своего соперника, который шёл навстречу своему вишнёвому рыцарю, будто не замечая ни направленного в сердце копья, ни самого всадника. Я застонал от отчаяния, но светловолосый парень прошёл сквозь грозного рыцаря, как сквозь облака пара, и весело зашагал дальше – вдоль ручья, мимо цветущего шиповника.
Вскоре я потерял его из виду, потому что мой конь двинулся навстречу вишнёвому всаднику. Копья лязгнули о металл.
Диапазон тех переживаний, которые мы можем отнести к чувству долга, очень широк. Сюда можно причислить и самые мелкие проявления житейской обязательности – и всеохватывающее сознание своего жизненного назначения.
Однако правильнее было бы различать чувство долга, связанное с конкретными проблемами, идущими чаще всего от других чувств, – и чувство призвания, которое может руководить всей нашей жизнью. Чувство долга может подвести нас к чувству призвания, но само по себе имеет другую природу.
Чувство долга представляет собой прежде всего наше отношение к окружающей нас жизни. Оно служит нашим внутренним переводчиком с языка неосознанных ощущений на язык представлений о том, как нам себя вести в тех или иных ситуациях. Хотелось бы даже сказать: на язык поступков. Но это уже зависит от того, насколько мы позволяем своему чувству долга свободно проявляться.
Чувство долга – не только долг, но ещё и чувство! Не одно лишь умозрительное представление, но и переживание. В этом его сила и его достоинство.
Тот, кто имитирует чувство долга, выдавая за свой долг то, что ему выгодно для внешнего или внутреннего комфорта, не вызывает человеческого сочувствия. Мы усмехаемся или негодуем именно потому, что видим подмену переживания сухим принципом. Такой «долг» вреден душевному организму, как вредно любое лицемерие.