Пауза.
НЕРОСЛОВ А нельзя ли?..
РИГЕРТ Что?
НЕРОСЛОВ Да нет, это глупость какая-то…
СОМОВА Говори, говори, Димочка.
Пауза.
НЕРОСЛОВ Да нет, это – невообразимая глупость.
СОМОВА И прекрасно, и замечательно, настоящий талант должен быть немного глуповат.
РИГЕРТ И глуховат.
СОМОВА Это у Димочки наступит позже. А сейчас хотелось бы прослушать глупость.
НЕРОСЛОВ Я просто подумал…
СОМОВА Ну?!.. Это и для нас важно. Мы же все из одной коробки.
Пауза.
НЕРОСЛОВ А нельзя ли как-то изменить текст?
РИГЕРТ Правильно! Ату его!
НЕРОСЛОВ Кого?
РИГЕРТ Автора, Димочка, автора! Кого же еще!
Долгая пауза.
СОМОВА Вообще-то это я попросила Левита оставить нас здесь навсегда.
Пауза.
НЕРОСЛОВ Зачем?
Пауза.
СОМОВА Я уже не могу без вас. (Смеется.)
Входит Зеленый. Пепельный человечек со шляпой в руках и вопросом в глазах.
ЗЕЛЕНЫЙ (Ригерту.) У вас что же, Арнольд Давыдович, сегодня голова не болит?.. Здесь драматург… Да, вот его шляпа. (Бросает на пол шляпу.) А сам, только вошел в здание, немедленно заблудился… Он из Додеса… Очень смешно. Очень, очень смешно. (Уходит.)
Затемнение.
Картина первая
Сцена еще пуста. Зрители по одному и группами заполняют свои места. Освещение постепенно делается осмысленным. Звучит уже знакомый нам по картине четвертой пышный марш.
Верхом на Нерослове, в волосы которого вплетены пестрые ленточки, на сцену выезжает Сомова в темном рубище.
СОМОВА
Ах! Ужас, ужас вынудил… Знаю
Свой пыл мятежный… Нет, скорбеть
Средь ужасов не перестану,
Стенать в тоске
Буду, доколь жива.
От кого, кто в сужденьях разумен, скажите,
Милые сестры, могла б я услышать
Мудрое слово себе в облегченье?
Полно, полно меня утешать.
Скорби моей не будет конца,
Не перестану я сетовать в горести,
В неистощимых слезах.
Оглушительные аплодисменты.
Затемнение.
Картин вторая
Ригерт с головой, перевязанной полотенцем лежит на диване и тихо постанывает. Сомова делает маникюр. Нерослов в шляпе автора перебирает листы с текстом. Зрители отсутствуют.
НЕРОСЛОВ (Читает.) «Туман как мыльная пена потрескивал и падал большими каплями на ржавые листья города».
СОМОВА Но это же проза.
НЕРОСЛОВ В том-то и дело, что пьеса.
СОМОВА Ты перепутал страницы.
НЕРОСЛОВ Ничего я не перепутал.
Ригерт стонет.
НЕРОСЛОВ Вот: «То, что мы называем хронической нелюбовью – болезнь невостребованности. Ее можно видеть и осязать. Она – это глоток холодного чая без сахара, оставшегося с вечера у вас на столе. То, что вам совсем не стоило бы пить. Но, поскольку по утрам вы кашляете, с этого-то глотка и начинается ваш день. А вы знаете – как день займется… Вот и вся нелюбовь» (Оторвавшись от текста). Каково?.. Другая страна, определенно другая страна… Но не Греция.