Николь толком не успела сообразить: вот она стояла на стремянке, а через пару мгновений была в руках Криса. Она уставилась в его небесные глаза, находясь в ступоре.
– Спасибо, – выдавила она из себя хоть какие-то слова, лишь только когда Крис поставил ее на ноги.
Мужчина улыбнулся.
Никки смутилась. Факт, что пару мгновений назад она находилась на руках своего учителя истории, заставил заметно покраснеть.
– Будь осторожнее, – сказал он.
– Я постараюсь.
Никки сказала это так тихо, что не услышала саму себя. Однако мистер Денворд все-таки расслышал ее невнятную речь; он еще раз одарил ее своей обворожительной улыбкой, а потом направился дальше по коридору. Никки же секунду постояла в оцепенении, после чего вернулась в актовый зал, вновь приступив к ее главной роли – к роли тирана, который издевался над бедными учениками Старшей школы Витч Фоллс.
В то время Хайден О’Коннелл помогала Кэссиди, как и просила Николь. Воспользовавшись случаем, она решила узнать, не уехала ли ее бабушка – Кассандра – из города (женщина собиралась съездить ненадолго к своей подруге, которая нынче приболела). Хайден надеялась, что она могла прояснить некоторые детали того, что терзало ее в течение нескольких дней.
– А твоя бабушка уже уехала из города?.
– Нет, – ответила Кэссиди. – У нее автобус только вечером. А что?
– Ничего особенного. Просто хотела у нее кое-что спросить.
Кэссиди не требовались ведьминские штучки, чтобы понять, что мисс О’Коннелл о чем-то умалчивает. Впрочем, как и обычно. Она бы поинтересовалась у нее, если бы не внезапный пронзительный голос Николь Стюард, которая только что вернулась в зал и была, видимо, теперь недовольна работой Кэсси.
– Кэссиди, подойди сюда.
Томпсон даже вздрогнула от ее голоса.
– И как ее еще никто не убил? – прошептала девочка, а затем мгновенно направилась в сторону Никки – чему была рада Хайден, у которой появился шанс поглядывать на Джейка, не боясь быть разоблаченной. Мальчик стоял в десятке метров с опущенным взглядом в сценарий, текст которого тут же бубнил себе под нос. Словно почувствовав кожей, как Хайден пристально смотрит на него, он поднял глаза и помахал девушке. Она улыбнулась, но все также имела озадаченный вид. Глядя на Джейкоба, она была погружена не в любовные мечтания. Она размышляла о самой сущности мальчика. О его происхождении. Момент в баре, когда Джейк начал говорить о детстве и о случае с лягушкой, в котором она фигурировала, не выходил у Хайден из головы. Она не знала, что и думать, ведь эти воспоминания принадлежали… Константину.