печи. Под печью был, так называемый, боров, это пустое пространство, где иногда зимой жили куры. Рано утром хозяйка затапливала печь, доставала квашню и из теста делала ковриги или калачи хлеба. Когда нагорали угли, пекла лепешки или блины, для завтрака семьи. Когда дрова в печи сгорали, угли сгребались в угол печи в загнетку
2, и садили хлеб. Так же ставились чугуны с каким-нибудь варевом, хлеб, испекшись, вынимали, а чугуны оставляли в печи до обеда. За это время все, что в чугунах или гусятницах, натомится и распарится в печи до такой степени, что когда ели, шел такой вкусный дух и все таяло во рту.
Наверное, еще ничего не придумали лучше русской печи для приготовления пищи. Ее не заменят никакие духовки и мультиварки. Сейчас печь ушла в прошлое, и уже в ней не готовят, и наши дети и внуки не узнают, какие вкусные были блюда, приготовленные в печи. Так же нет теплее нашего, деревенского дома, обогретого русской печью или любой другой кирпичной печкой. В деревенском доме всегда был здоровый дух.
На самом высоком месте села, рядом с церковью, была пожарка. Так мы называли пожарную часть. Пожарка была построена еще задолго до революции, место было выбрано не случайно, оно было в самом центре села на макушке холма. Помещение пожарной было кирпичным, в нем была сложена печка, и в углу стояли нары. Вплотную к помещению стояла высокая каланча и навес, под которым стояли на повозках бочка с водой и насосная помпа. Бочка была деревянной и большой, помпа же была из какого-то цветного металла и была всегда начищена до блеска и горела как самовар. На каланчу вела крутая лестница на смотровую площадку. Сзади пожарной была конюшня с парой сытых лошадей: одна для бочки, вторая для помпы. Пожары в селе случались редко, но случались и, как правило, летом. Тогда пожарные быстро запрягали лошадей и с колокольным звоном мчались на пожар. На каланче был свой большой колокол, в него тоже звонили, чтобы предупредить народ о пожаре. Нам, мальчишкам, нравилось приходить в пожарную зимой – там всегда было натоплено и нам иногда разрешали залезть на каланчу. Мы с восторгом смотрели сверху на село, это было так здорово! Сидели на нарах и играли в подкидного дурака или еще в какую-то игру. Летом же у пожарной на лавочке всегда сидели мужики или старики, не занятые на работе. Все это продолжалось до тех пор, пока в колхозе не появилась пожарная машина. В пожарной не стало необходимости и ее закрыли, также повесили замок на вход каланчи. Нам, конечно, было жаль этого.