Ноги Натальи подкосились, и она медленно по стенке опустилась вниз. «Ну что им от меня надо? Теперь у меня ещё враги добавились. Рассказать не могу, и как быть, тоже не знаю», – со слезами на глазах, думала она.
То, что сейчас с ней произошло, на зоне называлось произволом, но жаловаться здесь было не принято. В колонии были свои порядки, и ни ей их менять.
Наталья поднялась на ноги и поплелась в свой барак. Было уже поздно, и она поняла, что осталась сегодня без ужина, и спать ей придётся лечь голодной. «Теперь бы ещё не засветиться после отбоя, а то я пропала, накажут», – только подумала она и уже почти подошла к двери, как её окликнул патруль. «Да, не везёт, так не везёт», – горько усмехнулась она про себя. Бесполезно было куда-то бежать или прятаться, её уже увидели. Конвой подошёл ближе, и Наталья назвала свою фамилию, статью и отряд. Молодой лейтенант строго посмотрел на заключённую и произнёс:
– Уже был сигнал отбоя, почему до сих пор не на своём месте? – и уже обращаясь к своим, скомандовал: – Забрать её в штрафную камеру.
Двое солдат повели её в камеру, где отбывали свои наказания заключённые, которые нарушали порядок в колонии. Когда за ней захлопнулась дверь, слёзы ручьём полились из глаз Натальи. Она плакала не из-за самого наказания, она переживала, что сын будет ждать, звать свою маму, а её не будет рядом с ним. Потом немного успокоилась, легла на деревянный топчан и заснула. За день она столько натерпелась, что сон для неё был спасением.
Наталья пробыла в камере трое суток, на четвёртые её выпустили, и она сразу побежала к садику, чтобы увидеть сына. В песочнице детей не было, она прошла в помещение и стала искать няньку тётю Надю, престарелую, безобидную женщину, которая присматривала за детьми. Тётя Надя попала на зону впервые и на небольшой срок. В споре с соседкой за межу на огороде тётя Надя стукнула ту лопатой, и соседка попала в больницу, а тётю Надю осудили, и назначили ей срок наказания в один год. Детских голосов не было слышно, в помещении стояла тишина, и от плохого предчувствия у Натальи перехватывало дыхание. Нянька со шваброй в руках, мыла полы в коридоре. Взглянув на Наталью, она сказала:
– Что тебе, милая? К деткам прибежала? А их нет, всех забрали. Заболели ребятки малые, какую-то палочку нашли и забрали всех, хотя бы кого оставили. Вот заставили всё перемыть, да ещё всё просушить. А тебя я видела раньше, ты к сынку ходишь. А нет его, и куда увезли, не сказали, – говорила старая женщина и продолжала мыть полы, а сама плакала. Наверно она вспомнила своих детей, внуков, которых давно не видела.