Наука непрестанно меняется. Меняются факты, теории, методы, экспериментальная база, социальная организация. Научные революции научили нас тому, наши «строго научные» суждения о мире не застрахованы от того, что завтра они попадут в архивы ошибок и заблуждений или полностью изменят свое значение, сохранив лишь форму. Даже такие «незыблемые» понятия как «объективность» и «рациональность» меняются от эпохи к эпохе. Наука – это всегда незавершенный и нелинейный (то есть его нелегко описать в терминах прогресса[24]) процесс, а не готовый продукт. На каждом этапе своего развития она порождает новую догматику, которая, в свою очередь, порождает новый скептицизм, дающий начало новой догматике, и так далее. Изменчивость науки, спорность и незавершенность ее результатов служат главным аргументом тех скептиков, которые ставят под вопрос претензии науки на универсальную истину. Конечно, это оправданный скептицизм. Но с другой стороны, именно изменчивость и незавершенность науки предохраняют нас от бессмысленной подмены экспертов-ученых экспертами-философами. Пока наука развивается, такая подмена выглядит сомнительной по той причине, что нестабильность и изменчивость научного знания накладывают отпечаток не только на наши суждения о чем бы то ни было, «высказанные с помощью науки и посредством науки, но и на те наши суждения, которые мы высказываем о науке»[25]. В немалой степени сама наука служит орудием изменения и исправления тех умозаключений, которые выдвигает о ней философия[26].
Итак, задача философии, поскольку она остается верной принципу сократического сомнения, состоит в том, чтобы разоблачать претензии ученых на обладание абсолютной истиной и вскрывать обманчивую очевидность и иллюзорную самодостаточность фактов и доказательств. Но в то же время, мне думается, философии необходимо следовать совету Уильяма Джеймса и «держать свои двери открытыми» для науки, ее практики, методов и достижений. Конечно, это ограничивает философию и ее претензии на универсальность, будь то универсальное сомнение или универсальные абстракции, но вместе с тем, это открывает дорогу новому союзу изменяющейся философии с изменяющейся наукой, онтологии с эпистемологией, новым «приключениям разума» в исторической реальности.