Начальник управления уголовного розыска недовольно скользнул глазами по надетой на Конькове красной майке с черными буквами FBI, задержался на сделанных из старых, обрезанных джинсов шортах, на небольшом ноже, висящем на поясе, без которого Коньков никогда не выходил из дому, и совсем уж остановился на кожаных босоножках подчиненного из которых радостно поблескивали отполированными ухоженными ногтями голые пальцы, вид которых был несколько подпорчен тем, что большие пальцы на обеих ногах были заклеены пластырем.
– Мог бы сразу в трусах прийти, я бы и не удивился. Нет, шорты зачем-то одел, – сказал он.
Комментировать замечание Коньков счел непродуктивным и спросил в свою очередь:
– Что случилось?
– В одной из квартир, кстати, неподалеку отсюда, обнаружен труп мужчины. По ходу, огнестрел. Труп обнаружила женщина, нанятая специально, чтобы раз в неделю делать в квартире уборку. Убитый ее наниматель. Поедешь, посмотришь, что там к чему.
– То есть, в квартире он был один? Других домашних не было?
– Не знаю. Похоже на то.
– Отлично. Есть предложение. Квартиру опечатываем и я отправляюсь домой отдыхать дальше. А завтра как проснусь, так сразу же и займусь этим трупом. Куда он денется? Идет?
– Нет. Прокуратура уже там, младшие братья из районного отдела. Да и еще… Тут к нам стажеров с юрфака направили, одного я прикрепил к тебе опером. Он сейчас у тебя в отделе. Возьмешь с собой. Мальчик сообразительный. И с характером. Я с ним разговаривал. Я было хотел его к Полянецкому направить, но он настоятельно попросился именно в оперативный. Теперь исчезни с моих глаз.
– Я вас тоже очень люблю, Валерий Андреевич, – ответил Леонид Васильевич, прикрывая за собой двери.
Рабочее помещение майор Коньков делил с двумя сотрудниками отдела – Маргаритой Руденко и Виктором Пивоваром. Бурчинский несколько раз предлагал перейти в отдельный кабинет, который ему, в самом деле полагался, как руководителю отдела, но Коньков все отнекивался, ссылаясь на то, что руководитель он с приставкой «и.о.». На самом деле, одиночества Леониду Васильевичу хватало и дома.
Войдя к себе, Коньков даже не смог поздороваться с коллегами, настолько его поразило увиденное: за его рабочим столом, в развязной позе, сидел один из тех, кого он встретил в коридоре и принял за малолетнего преступника. Но это было еще полбеды. Все его вещи, до этого лежавшие на столе, были собраны и уложены в стоящую у стены картонную коробку. Вместо них на столе стоял чужой ноутбук, папка из дорогой черной кожи и два мобильных телефона.