Кируси замешкался. Одежда, набрав воды, сковывала движения, мешала грести, тащила на дно. Хорошо Нтуту: босой, по пояс голый, лишь в коротких лёгких штанах – раз-раз, и уже на берегу. Выскочил и ну кричать:
– На помощь! Мсаада! Хэлп!
Да кому ж спасать-то, когда ближайшее селение находится в дне пути от места трагедии.
Но видно есть на свете Бог, хоть соотечественники кируси на государственном уровне отрицают его бытие. Из прибрежных зарослей выскочил человек в камуфляжном костюме и похожем на шляпку шампиньона-переростка пробковом шлеме. Тоже мзунгу. Но не кируси – мфаранса.
– Monsieur, tenez! – крикнул он. – Je vais!
В руках француз сжимал длинный шест. Резким движением незнакомец переломил жердину, схватил получившиеся половинки, так, чтобы заостренные концы смотрели в разные стороны, и смело ринулся в воду.
Надо признать, вовремя. Ибо разделавшись с лодкой, «речной конь» переключился на пассажира. Угрожающе зарычал, хлопнул пастью. Хорошо не достал, лишь обдал мириадами брызг.
Русский не сдавался. Изловчился, упёрся ногой в огромную, что валун, голову гиганта, собрал остатки сил, оттолкнулся. Выиграл метр с небольшим и пару секунд. Маловато. Всё одно не успеть – до берега ещё далеко. А чудовище вот оно – рядом. Один бросок, один щелчок огромной, что крышка дорожного чемодана, пасти – и всё, финита!
Ан нет, не финита. Только бегемот опять раззявил ужасающего размера варежку, – любитель песен Высоцкого словно в утыканную сталагмитами пещеру заглянул, – откуда ни возьмись, появился отважный француз с зажатыми в руках обломками шеста. Раз! – и в тот самый момент, когда кривые желтоватые клыки готовы были сомкнуться над плечами русского, бесстрашный галл вертикально, между языком и нёбом, вколотил острые палки в глотку толстокожего монстра. Что называется, загнал по самые гланды! Зверюга дико взвыл и, взметнув в воздух облако водяной пыли, камнем – не камнем, скалою! – пошёл на дно.
Воспользовавшись моментом, европейцы поспешили к берегу. Уже через пару минут спасенный горячо благодарил спасителя.
– Асанте, – по привычке, на африканский манер, произнес он. Затем спохватился, перешёл с суахили на язык Флобера и Дюма. – Большое спасибо! – Протянул французу жилистую руку, представился: – Михаил Тарасов, советский тележурналист.