– Пока нет, – честно отвечаю вслух.
На мое счастье, в конюшню влетел Северьян с воплем:
– Михайло! Из Денисовки пришли, драться станем!
И что? Ну пришли, чего ради я должен бежать? Меня же не трогали. Или наших бьют? Тогда натурально положено нестись на помощь.
– Ну будет сегодня веселье, – усмехаясь в бороду, порадовался Василий Дорофеевич.
Ага! Кажется, это в порядке вещей и придется участвовать в мероприятии. Раз уж старший в семье одобряет, отпираться поздно. Придется идти за компанию. Одна беда – я же не спортсмен какой. Даже дрался всего несколько раз и в гораздо более юном возрасте. Ну, был бы какой гопник, привычный к подобным стычкам, – а мне поперек горла эти радости.
Это, видимо, мой путь, и придется его пройти в общей толпе. Аж воротит. Никогда не старался быть одним из. Не выделяться – это другое. Растворяться – никогда. Я в душе все одно правильным швейцарцем или немцем стать не смогу. Есть вещи, получаемые в детстве, и воспитание с раннего возраста закладывает очень определенный фундамент. Зря я, что ли, столько русских стихов помню?
– Мишанинские денисовских всегда бивали, – провозгласил тятя, уже откровенно натравливая. – На Курострове мы лучшие.
Пока что я поймал очередную порцию информации. Деревня наша Мишанинская, и живем мы на острове. Куры? Ладно, мелочь. Камни в воде почему-то опрядыши, и это на мой слух нормально. А озерцо неподалеку – ламбина. Так положено, с детства знаю. В смысле, с его, организма младенчества, не моего. Хотя уже и сам не разбираю, где чье иногда. Так что, может, никаких кур и не имелось, а тоже древнее название.
– Иди, сынок, и всем покажи! Мы тоже придем.
Оказывается, тятя не оговорился. Всей семьей прибыли полюбоваться на драку на берег реки. И не одни наши. Тут собралось помимо жителей деревень еще куча всякого народу, судя по разговорам. Немаленьких размеров толпа – похлеще, чем давеча в церкви. И то – гулянье с танцами, песнями, и даже особо ушлые продают горячие пироги и пиво с квасом.
По дороге меня пару раз окликнули, поинтересовались самочувствием и проводили добрыми пожеланиями разбить парочку голов. Причем все больше девушки. Без особого смущения и подмигивая, требовали показать кулаки и гнать чужинских аж до самых Колмогор. Название отозвалось во мне чем-то приятным. Зато будущее мордобитие абсолютно не вдохновляло, но общий настрой не позволял дезертировать или постоять в сторонке. Почему-то все деревенские были убеждены в моем непременном участии в столь волнительном мероприятии.