Так все внешне прекрасно происходило до тех пор, пока они в очередной раз не поехали к Мишиной маме. Родители Лизы уже ушли в лучший мир, освободив им и свое прекрасное жилье. Фира Львовна, похоже, тоже засобиралась туда уже без посещения земли обетованной.
Она почти не передвигалась. То ли вес огромного тела мешал, то ли груз осознания, что она так и не увидела благословенную землю предков… В их небольшом и неухоженном домике пахло непроветренными вещами, давно немытым телом, чесноком и мочой. Сколько Миша раньше не пробовал что-то изменить: облагородить дом или купить маме новый – та сопротивлялась. Зачем ей было здесь новое жилище, если она собиралась отсюда уезжать?
Лизе, конечно, было противно здесь находиться и они всегда снимали номер в лучшей гостиннице. Городок был малюсенький, даже погулять-то толком негде было. Повсюду они натыкались на знакомых, везде было убожество, пыль покрывала сохранившиеся еврейские проулочки. Но ее самолюбию импонировали встречи с Мишиными однокласниками, когда те смотрели на них, как на жителей с другой планеты.
В этот раз Миша был особенно занят, предвидя скорую мамину кончину. Ему необходимо было позаботиться о Фире Львовне и он был занят поисками медсестры или социального работника. Третий день он был нахмурен, потому что ему никак не удавалось найти человека, в порядочности которого он был бы уверен. Дело в том, что он всегда давал маме достойную сумму денег для проживания, но по внешнему виду мамы этого нельзя даже было предположить. Он подозревал, что виной этому был начинающийся маразм. Мама уже плохо помнила, путалась в воспоминаниях. Он даже не смог добиться от нее, где же хранятся ее средства к существованию. Фира Львовна как-то упоминала, что ее навещают местные сверсницы и Ксюха. Но Миша очень сомневался, чтоб у тех могли храниться мамины деньги. Сверсницы сами все забывали, а галапайде Ксюхе из паралельного класса и живущей в этом же районе нельзя было доверить даже собственную зубочистку. Из нормальной веселой девчонки та постепенно превращалась в пьяницу с шизофреническими мыслями. Поэтому средства надо было перечислять надежному человеку, который бы действительно хорошо обслуживал свою подопечную. А на кого было возложить контроль за уходом? Знакомых медсестер было не так уж и много, социальных работников – тоже. Время отпуска было на исходе, потому Миша торопился принять решение, а Лиза осталась предоставленной самой себе.