С силой зажмурил глаза, шумно втянул в себя воздух, а потом выдохнул.
Год я нахожусь в доме людей, что называют меня своим сыном. И да, я им верю.
Год я не видел никого, кроме отца и матери и докторов в начале лечения. А последние полгода я не общался ни с кем, кроме добрых стариков.
А тут она… Ворвалась в мою размеренную, скучную и утопичную жизнь, подобно ураганному ветру и разрушает мой привычный и размеренный быт инвалида.
Сжал руки в кулаки и застонал от ярости, что бушевала внутри.
Ника… Вероника… Эта женщина должна уехать из этого дома. Должна исчезнуть из моей жизни навсегда… И в то же время, я боюсь признаться себе, что желаю, отчаянно желаю, чтобы она осталась… Я нуждаюсь в ней. Очень нуждаюсь.
Эта ночь выдалась не просто беспокойной, а отвратительной в своей истинной сути – эта ночь была создана для тех, кто обнимал своих женщин, любил их до самого утра и шептал ласковые слова.
Отвратительная ночь.
Яркая полная луна заливала холодным белым светом мою спальню.
Тело мучило желание здорового мужчины.
Я не испытывал этого чувства, этой физиологии год. А испытывал ли ранее?.. Не помню… Не знаю… Наверное…
Но главным было в данный момент не моё прошлое, а моё настоящее, происходящее в данную секунду. И желание усиливалось с каждой новой мыслью о Веронике.
Наконец, я не выдержал и поднялся в кровати. Привычным движением пересел в чёртово инвалидное кресло и подъехал к окну.
Желание разогрело кровь до невозможности.
Я чувствовал, как в моём теле скрыта бурлящая энергия, сила и мощь, которые требовали выхода и освобождения.
Тряхнул головой и посмотрел в окно.
Бледный свет луны залил моё обнажённое тело.
Посмотрел на свои подрагивающие руки. Сжал и разжал их.
В какие-то моменты мне казалось, что я родился сильным мужчиной и даже пытался перебороть свою немощь и силой воли заставить себя встать и пойти. Но несколько безуспешных попыток раз за разом возвращали меня с небес на землю, как бы говоря и тыча в нос, что я немощь, инвалид и до конца жизни буду прикован к инвалидному креслу. Смирись и просто живи.
Но как смириться, если я ощущаю в своём теле душу воина и борца? Правда… стоит признаться, моя воля, жажда жизни и борьбы давно поутихли, и я даже стал считать, что они навсегда исчезли… пока не появилась эта женщина!
Я и представить не мог, что Вероника всколыхнёт и пробудит мои первобытные, даже животные инстинкты.