К Малышу
ввалилась, щедро залив порог потоками воды. Хозяин сам восседал за
стойкой и человек с ним незнакомый решил бы, что Малыша прозвали
так в шутку. Голова у него была огромная, шея бычья, да и ручищи
под стать. Умел он производить первое впечатление. Только вот
пониже затёртой столешницы пряталось и остальное тулово – хлипкое,
детское. Ходить то Малыш ходил, да только недалеко и с неохотой.
Болезнь с ним какая-то в детстве приключилась, что нижняя часть
тела так и осталась недоразвитой. Оттого и Малыш, что даже мне,
невеликой птице, он и до пояса в полный рост не
доставал.
– Привет,
Малыш. Накормишь горяченьким? – мне бояться или церемониться не
нужно: своя.
Малыш
окинул недоверчивым взглядом побитую дождём шляпку, толстую тёмную
косу, юбку, облепившую бёдра, модные остроносые
ботиночки.
–
Ветерок, ты, что ль? Лопни мои глаза… Баба, ей-богу! Да ведь ладная
какая баба! – вылупился он на меня во все свои бесцветные
зенки.
– Работа,
– коротко пояснила я. И добавила, чтобы не мешкал. – А глазки свои
бездонные и бесстыжие всё-таки на место прибери. Не приведи Тот,
Кто Ещё Ниже, действительно лопнут.
Малыш
опомнился. Глаза у него были бледно-голубые, почти прозрачные.
Бездонные, так и есть. Только смыслов в это слово я вложила два, и
Малыш как раз понял нужный.
– Садись,
Принцесса. Ваш стол всегда за вами. А Марта сию минуту
метнётся.
Кивнув, я
заранее положила ему монету в один койн на прилавок. Захочу я сверх
рыбного супа ещё чего-то: пирога, настойки его фирменной, на
черёмухе настоянной, да хоть остаться тут на ночь – всему цена
будет один койн. Да даже останься я на неделю и с полным пансионом.
Для наших у Малыша один тариф.
«Наш»
стол был в самом дальнем углу, отгороженный бочками да связками
духовитого чеснока и лука. Наверное, единственный в этом заведении,
к поверхности которого не липли локти, а на скамейках стелились
бараньи шкуры. Обычная питейная, но готовить Малыш был горазд, так
что наши часто тут околачивались. Тем более, когда мамка Трефа
готовила совсем уж что-то неудобоваримое. Вот и сейчас я заметила
там знакомые вихры, услышала привычные хрипы.
Но
прежде, чем дошла до своего угла, в бедро больно вцепилась пятерня,
а вторая уже потащила наверх юбку.
– Эй,
девка! А ты чего тут одна? Компанию, небось, ищешь? Так вот он я, и
идти никуда не надо! – сально хохотнул один из посетителей. Ровно
такой, как виделся мне в нахальном ветре – сытый, подвыпивший,
краёв не видит. Дна не видит.