Мы врубились в эту бойню во главе
клина бойцов, заранее выбрав десяток бойцов, наказал заставить этих
самоотверженных отступать, что мы их сменим. В среднем уровень
монстров колебался от тридцатого и до семидесятого. Но последних,
было совсем мало и они практически не сражались, больше прикрывая
молодняк, и вступая в битву, только если им угрожала гибель.
Наш отряд не остался
незамеченным, и в этот момент я окончательно убедился, что эти
монстры или точнее сказать существа, не из нашего мира. Они
сражались строем, у них было командование, и были слишком высокие
уровни, для монстров.
Я сам того не замечая
оказался во главе клина, за мной, плёчом к плечу шли мои
новоиспеченные архи демоны, а позади, добивая тех кто пытался зайти
к нам в тыл бил наш отряд к которому присоединились некоторые из
тех кто сражался здесь до нас и не захотел отступить. Но теперь в
их глазах читалось не отчаянье смертника, а жажда мести.
За погибших
родных, за друзей, что не дожили до момента нашего прибытия, и
теперь лежали безвольными телами на земле, смотря пустыми,
застывшими глазами в небо, крепко в последней предсмертной хватке
сжав в руках оружие. Они погибли как герои, но бой еще не закончен
и на всех этих эмоциях мы прошли их строй как раскаленный нож
сквозь масло, разрезая строй ровно по центру, и теперь добивая
остатки. Я и сам не заметил, как впал в ярость, и не смог
проконтролировать свои эмоции. Семидесятых уровней мы постарались
уничтожить в первую очередь, так как для наших воинов они
представляли серьёзную угрозу.
Но не успели мы добить этот отряд,
как к нам на встречу уже бежал новый. Этот отряд уже, похоже, знал,
с кем они будут иметь дело, там уровни были уже за сотню, в среднем
сто двадцатые, а лидер сто восьмидесятый. Всё бы ничего, но их тоже
было пару сотен, а за ними шла целая толпа в которой мелькали и
тридцатые и восьмидесятые. Имея такой численный перевес, они начали
теснить нас. Мы начали нести первые потери, в ход шли заклинания,
которые я пока что еще принимал на щит, но энергия не бесконечна, и
я решился на прорыв, тем более подошёл Борис с тремя сотнями и сэр
Аралан со своей сотней. Теперь мы могли биться, не боясь удара в
спину, и началась бойня, где все дрались стенка на стенку, и если
мы еще пытались оттаскивать своих раненых, то наши враги просто
перли вперед, вычленив во вражеском строю их лидера, начал
прорубаться к нему. Выхватив у умирающего противника второй клинок,
я как берсерк пошел прорубаться его сторону. Но вдруг я заметил,
что наступила тишина, и две армии медленно расходятся, оставляя
между собой свободное место. Найдя глазами своего противника, я
понял что он так же как и я пробирается вперед смотря только на
меня. Выйдя на середину и обозначив друг другу символические
поклоны, мы закружили смертельно красивый танец. Клинки сходились и
расходились, он тоже предпочитал стиль с двумя мечами. Давно мне не
попадался такой умелый противник, владеющий двумя клинками на таком
уровне, наверное, даже никогда, мы двигались с такой скоростью, что
все остальные видели только смазанные силуэты. Я был быстрее, но не
намного и эту скорость он компенсировал техникой, я провожу атаку и
отдергиваюсь, зажимая плечо, повезло, порез получился не глубокий.
Но он, не давая мне опомниться, атакует, заставляя меня пятиться и
отступать еще дальше. Подлавливаю его на обманке и наношу два
пореза, один на бедре другой на кисти. Оскалившись, он еще
наращивает темп, не иначе как какое - то усиление, с её помощью он
сравнялся со мной по скорости. Мне приходится уйти в глухую
оборону, за последующие две минуты, показавшиеся нам обоим
вечностью, мы оба получили с десяток порезов, и снова закружили,
оценивая ситуацию. Каждый из нас понимал, что второй не даст ему
уйти, и добьет в спину. Выживет в этой схватке только один, и это
делало нас в чем - то похожими. Мы были как два гладиатора
сражавшиеся на потеху публики, обе наши армии застыли в полной
тишине, никто не знал кто победит, но каждый понимал, что тот, чей
представитель проиграет, умрут. Потому как они увидели скорость, с
которой мы сражались. Только им было невдомек, что мы уже давно
преодолели по скорости свои же пределы и теперь каждая лишняя
минута боя на такой скорости, за пределами наших возможностей, это
риск получить непоправимый ущерб. Мой соперник, тоже
проанализировав ситуацию, пришел к тому же выводу, потому как
кинулся ко мне на встречу в такую же, как я самоубийственную атаку.
Мы настолько развили скорость, что люди видели лишь наши смазанные
силуэты, а потом вдруг всё закончилось…