Жизнь: 6.500/6.500
Энергия: 1.500/10.000
Прана: 30.000/30.000
За проведенные три недели на карьере я полностью
восстановился, особенно взгляд радовал показатель праны. За это
время я присматривался к рабам, и искал недовольных, в основном это
были люди +100 уровня. Наконец решившись, я прошёл мимо намеченных
пяти кандидатов, у которых уровень превышал сотый и каждому
шепнул:
- Через пять минут, я выйду отсюда, если отважишься, помоги.
В ответ я ловил на себе, самые разные взгляды, от потрясения и
недоверия, до откровенного шока, похоже они настолько свыклись с
рабством что заговор побега им казался чем то запредельным,
особенно его сроки. Трое из пяти посмотрев на меня, молча
перехватили свои кирки и на расстоянии пяти метров от меня пошли за
мной не привлекая внимания, а двое проследовали в отдалении, не до
конца мне доверившись, но не хотя упускать свой шанс на свободу.
Подойдя к охраннику карьера, который при нашем приближении
напрягся, я спросил:
- Господин, не будет ли у вас лишней порции еды, есть очень
хочется. Видя, как после моих слов охранник убрал руку от ятагана,
и собрался послать меня не в столь отдаленное, но явно не приятное
для меня место, не дал ему раскрыть даже рта. Одним быстрым
движением ладони, я ударил его в кадык, тем самым заставляя его
согнуться и руками ухватиться за горло, а дальше дело техники, пару
ударов коленом в лицо, вытащить у него кинжал из ножен, и одним
точным ударом отправить на тот свет. Отстегнув его ножны с ятаганом
и взяв его в руку я повернулся к остальным охранникам, а их тут
было не много не мало, а полный десяток, за моей спиной уже
выстроились те самые пятеро людей, а уже за их спинами, по одному
подбегали, новые кандидаты на свободу, готовые за неё драться
насмерть. Не став тянуть я напал, незаметно войдя в состояние
берсерка, и рубя направо, и налево. Десяток кончился очень быстро,
и я спрятав кинжал в ножны, которые прицепил к своему поясу, взял
во вторую руку такой же ятаган. Так я и вышел к воротам карьера, и
только после этого понял что этот гарнизон действительно может
остановить бунт, но только сотых уровней. Врубив ускорение, я как в
замедленной съемке, прохожу сквозь строй щитоносцев как раскаленный
нож сквозь масло, и добираюсь до главных своих врагов,
арбалетчиков, они стараются меня зацепить своими болтами, но я
двигаюсь для них слишком быстро. Они не успевают среагировать, что
может сделать один воин с двумя клинками, оказавшись посреди отряда
арбалетчиков, очень, очень много. Особенно под таким ускорением,
когда моя энергия закончилась, израсходовав, за какие-то пять –
семь секунд весь мой имеющийся запас, от арбалетчиков за это время
остались только воспоминания, весь отряд из двадцати человек
напоминал фарш. Развернувшись, я помчался на щитовиков, и они
дрогнули, особенно когда спереди на них налетели остальные шахтеры.
Они побежали, и это стало их главной ошибкой, их прикончили в
спины, без капли сожаления. Я понимал этих людей, это я пробыл
здесь три недели, а некоторых из них держали здесь годами, вот они
и мстили, кто как умел…