- Я могу, ваше превосходительство.
Можете на меня надеяться.
- Хорошо, - кивнул директор
озабоченно и слегка успокоительно, - я надеюсь на вас. Проблема в
том, что позавчера здесь, в Москве, был обворован его
высокопревосходительство министр финансов. Егор Францевич потерял
деньги и, самое главное, секретные документы, содержание которых
могут только знать считанное количество сановников. И виновата, в
конце концов, окажется полиция. МЫ! Такое в самом кошмарном сне не
приснится!
Мы, конечно, оперативно провели
немедленное расследование, к сожалению, ни к чему не приведшее. Но
самое главное, следователи, люди опытные, но не тонкие дипломаты
повели с министром, ну, скажем так, грубо. К тому же из трех
человек лишь один был дворянин, да и то только второго поколения.
Его превосходительство, в конце концов, начал сердится не на
бандитов с Марьиной рощи, а на сотрудников нашей полиции.
Понимаете, с каким настроением уедет
его высокопревосходительство из Москвы? Я разговаривал накануне с
ним. Он недоволен, сердит, если несказать зол и уже готов
докладывать его императорскому величеству о плохой работе
московской полиции!
Аристарх Поликарпович сердито
посмотрел на князя, словно это именно он был виноват в плохой
работе, или, по крайней мере, написал этот доклад о плохой работе
императору.
Константин Николаевич, мало что
знающий в жизни ХIХ века, но будучи опытным работником вообще,
кивнул, соглашаясь, но молча. Захочет увидеть – увидит, нет –
пропустит мимо глаз.
Директор увидел, обратился
непосредственно к нему:
- Князь, вы человек мало что еще
понимающий в следствии, хотя и закончили юридический факультет МГУ.
Я не буду ждать от вас каких-либо исключительных результатов в
конкретном следствии. Хотя, разумеется, если вы вернете секретные
документы даже без денег, это будет хорошо, просто замечательно. Но
вы должны постараться сгладить впечатления министра если не от
Москвы в целом, то хотя бы от Московской полиции, в частности, - он
долго и внимательно посмотрел на собеседника.
Константин Николаевич довольно
безмятежно выдержал этот взгляд, понимая, что недоволен директор не
конкретно им, а текущей жизнью, которая принесла ему таких на
редкость бестолковых подчиненных.
И спокойно ответил, что предпримет
все меры для успокоения его высокопревосходительства. Про себя
отметил, что у него уже есть подобный опыт. И хотя звали его просто
товарищ министр, но спеси у него было также много. Каки гордыни и
осознания своей важности.