– Глупая-глупая самозванка… Да-да, ты разговаривала с самим
князем Осияна. И думаешь, ему есть до тебя дело? – девушка обогнула меня и
остановилась напротив, прямо на том же месте, где до неё стоял сероглазый
князь. Только переглядываться с Сагридой совсем не тянуло. И слушать не
хотелось. – У князя Светлояра уже есть
невеста – моя сестра Риссолин. Поверь, не одна красавица пыталась увлечь его, –
по голосу казалось, что дочь дракона мне искренне сочувствует, если бы под
конец она не припечатала со злорадством: – Но его клятву жениться на Риссолин
признали сами богини. И с тех пор никто, кроме моей сестры, ему не нужен. И ты
ему не нужна, что бы о себе не возомнила!
Невеста? И я… не нужна?
Но он смотрел! И раньше, и сегодня. Смотрел так, что
переворачивалось сердце, и радовалась душа, потому что он мой! Душа и сердце
знали, что он мой!
Мой сероглазый!
И князь?.. Тот самый, из-за которого дерутся девчонки в
надежде на то, что он позовёт их скоротать вечер? Так же, как коротал время
принц Киртой?
И невеста?!
Мой… не мой…
Не знаю, какой реакции ожидала от меня Сагрида, отступив на
всякий случай назад. Мне было плевать на неё, я даже отвернулась.
Но с чего девчонка так истошно орёт?
– Ты что творишь, чокнутая?! Да ты!..
Что эта злючка собралась предъявить мне в очередной
раз, я уже не расслышала, проваливаясь в глухую черноту.
Очнулась я от свербящего запаха разнотравья. Настолько
густого, что, ещё толком не очнувшись, чихнула от всей души и до звона в башке.
– Я же говорила, эти травы помогут. Мне их Верена
посоветовала. Сказала, мёртвого поднимут.
Кажется, это Вийса кому-то хвасталась нестерпимо-вонючей настойкой,
которую только что сунула мне под нос. Про себя я согласилась с оговоркой: не
знаю, насколько я помертвела, но меня действительно проняло.
И тут же всполошилась. Что случилось, что мне понадобилось
нюхать вонючку? Где я? Кажется, что не в своей уже родной комнате.
С трудом разлепив веки, попыталась оглядеться насколько
смогла. Шея с трудом перекатывала голову по подушке из стороны в сторону. Что
это со мной? Откуда бессилие? Такой я себя ощущала только в приютском детстве
во время «приступов», которые, как потом выяснилось, вовсе не были болезнью.
Зрение сфокусировалось на Царуше. Рысь был не на шутку
взволнован. Из-за его плеча на меня глазела Вийса. И тоже не сказать, что особо
радостно, скорее озабоченно.