– Да, тут я слабак, – признался себе Макс, – зато быстрый и ловкий.
Вот так.
Он надавил на податливую банку из-под пива. Посмотрел на нее, и уже хотел выбросить. Но тут ему показалось, что из выемки банки на него смотрит искаженное лицо нарисованного викинга.
– Ух, ты! – воскликнул Макс, и еще сильнее сдавил банку. Изображение исказилось больше, выражение лица показалось уже разъяренным. Макс костяшками пальцев ударил по банке, почти согнув ее пополам. Теперь уже викинг будто замахнулся боевым оружием. Или это только показалось? Макс пнул посильнее пустую, согнутую банку.
– Лети так далеко, чтобы я тебя и не увидел никогда!
– Ха-ха-ха! – раздалось из летящей и стукающей по гальке банки, и она застряла где-то в цепких ветках придорожного куста.
Что ж, сегодня друзья его покинули, но завтра они снова встретятся, а сейчас пора идти домой, вон и тучи набежали. Резкий ветер рывками стал мотать деревья из стороны в сторону, первые крупные капли дождя уже скатились по щекам Макса. Ого! Скорее домой! Угрожающе загрохотал гром, совсем близко вспыхнула молния, да так ярко, что захотелось зажмурить глаза. Еще грохот, еще вспышка, и то ли ветер, то ли какая-то другая сила подхватила Макса и понесла – неведомо куда…
Просыпаться Максу не хотелось, вернее, он проснулся, но лежал с закрытыми глазами. Голова еще мутная после сна, беспокойного и странного. Вставать тоже не было желания. Только непривычные звуки где-то раздавались. Что бы это могло быть? Обычно по утрам его будили малыши. Но сейчас их не слышно, только эти звуки – будто кто-то вдалеке шлепает ладошкой по воде. Макс открыл глаза – над ним высилось синее небо с редкими светлыми облачками. Прислушался – звуки приближались, становились четче. Спохватился, сел. Действительно, шлепали по воде, но не ладошкой. С высокого берега Максиму было хорошо видно, как по водной глади текущей внизу реки неслась ладья, мерно взмахивая веслами, с каждым гребком приближаясь к берегу…
– Ну, и приснится же! – потряс головой Макс. – И меньше пить надо датское пиво, – подытожил паренек.
Снова лег, закрыл глаза, шевелиться совсем не хотелось.
Но звуки становились все громче, ближе, реальней. Уже послышались приближающиеся мужские голоса, смех, неясная пока речь. Максим нехотя начал напрягать слух, чтобы понять, о чем говорят мужчины, но ни одного слова он разобрать не смог, как ни старался. Так же он пытался увидеть котика или машинку, которых рисовали когда-то его младшие брат и сестра. Не получалось, поэтому их рисунки назывались каляка-маляка. Вот теперь и услышанные слова – непонятные, незнакомые – напомнили то название.