Чак сделал предложение, когда они сидели в пиццерии. Он не становился на одно колено и не выдавливал из себя несвойственные его характеру речи. В его поступке не было и намека на киношную романтику. Они ели пиццу. Несколько капель кетчупа растеклись по его рубашке, и Люси со смехом вытирала пятна салфетками. Тогда Чак достал из кармана кольцо и надел ей на палец. Люси перестала орудовать салфеткой и посмотрела на руку, а затем на Чака. Они улыбнулись и поцеловались. Вот так и прошло обручение.
Люси никогда не жалела. Она не была девочкой, которая с малых лет планировала свою свадьбу. И если бы Чак проявил хоть каплю сентиментальности, то этот момент не был бы таким особенным. Чак не кривил душой и не притворялся. Он просто взял свое. И тогда она принадлежала ему полностью.
* * *
Люси осмотрелась. После укола ягодица неприятно ныла, но в висках уже не жгло как раньше. Она облегченно вздохнула. Несмотря на скандал в кабинете и запущенную вазу, ее не вернули в коробку. Это была обычная палата. Руки и ноги на этот раз оказались свободными, а в новом мире это было не правом, а наградой, которую нужно заслужить. Твердая кровать сменилась мягкой и теплой постелью, а лампа не резала глаза. И самое главное – сюда проникала жизнь. Снаружи бродили пациенты и персонал, доносились различные запахи.
– Проснись и пой, пассажир! – крикнул чей-то высокий голос.
Дверь с грохотом открылась и внутрь вбежала молоденькая пациентка. Ее вьющиеся взлохмаченные рыжие волосы торчали в разные стороны, но ей очень шел этот беспорядок. Люси продолжала лежать и наблюдала как незнакомка («Сколько ей? 23?») вихрем кружится по палате и напевает какую-то песенку собственного сочинения:
И даже в нашем сумасшедшем мире
Я все равно свой смысл отыщу-у-у-у!!!!
На последнем слове она поклонилась, будто ожидая аплодисментов и, кажется, услышала их где-то у себя в голове. Она радостно опустила свое худенькое тело на край ее кровати. Люси внимательно рассматривала ее лицо, с которого не сходила хитрая улыбка. Девочка жонглировала воображаемыми мячами и подпевала себе что-то под нос.
– Постой, – сказала Люси, внимательнее всматриваясь в голубые глаза, – я тебя знаю!